Сентиментальная история
Шрифт:
– Откуда ты узнал о Лиз?
– Тодд спросил Ронни.
– Я слышал об этом по крайней мере от троих, - ответил Ронни.
– Ее видели, когда она выходила из патрульной машины, и слышали, как она обещала никогда больше не ходить в "Келли", особенно с Риком.
– Ну что ж, все ясно, - сказал Тодд. В его голосе звучала горькая решимость: - И нечего тут рассусоливать, все так и было: Лиз ходила туда с Риком, и сколько бы она ни пыталась это отрицать, факт остается фактом.
– А я не верю, что она там была!
– воскликнула Инид.
– Ну, допустим, была. Если
– Этот вопрос был обращен к Ронни, она умоляла его сказать "да". Но ответил Тодд.
– Я не знаю, - сказал он.
– Я правда не знаю.
– А я знаю, - твердо сказал Ронни.
– Если бы моя девушка так поступила, я бы перестал с ней разговаривать.
Хотя день был теплым, Инид вдруг стало холодно, она натянула на себя майку. И приняла решение. Ронни никогда не узнает про ту историю. Никогда. Она никогда не скажет ему, что после того жуткого происшествия она несколько дней провела в тюрьме. Думая о своем, Инид на какое-то время забыла про Элизабет.
9
Было утро одного из тех дней, когда Элизабет казалось, что в прежней жизни ее сестра была птицей. За завтраком она без умолку чирикала.
– Ну что, говорила я тебе, трусиха несчастная, что скоро об этом и думать забудут?
– заливалась Джессика, уплетая рисовые хлопья.
– Никто в школе больше и не вспоминает про тебя с Риком.
– Про кого с кем?
– Ну, я хотела сказать, про меня с Риком. Уже сто лет никто об этом со мной не заговаривал.
– Тебе повезло, Джес. А вот со мной заговаривают. Со мной фактически только об этом и говорят: как я ходила в бар "Келли" и что мы с Риком там делали.
– Кто именно?
– Правда, прямо никто об этом не говорит. Только намеками. Говорят между собой, а когда я подхожу, замолкают. Я просто ходячая затычка для фонтанов красноречия.
– Мне кажется, ты все это выдумываешь.
– Нет, Джес. Мне Инид сказала. Все только и судачат обо мне и Рике. И все этому верят. А в среду в редакции к доске была приколота записка.
Джессика подалась вперед.
– И что в записке?
– спросила она, как будто собиралась услышать пикантную сплетню про кого-то совсем постороннего.
– Там было: "Главный редактор Уэйкфилд - в центре всеобщего внимания. Почему молчит газета?"
– Это низко!
– возмутилась Джессика.
– Ты не главный редактор! Не ты решаешь, что печатать, а что нет.
Элизабет в отчаянии покачала головой:
– Джессика, если честно, иногда ты меня просто приводишь в изумление.
– Лиззи, клянусь тебе, если я услышу, что кто-нибудь про тебя что-нибудь говорит, я ему вправлю мозги.
Элизабет печально смотрела в окно на спокойную воду бассейна. Как было бы прекрасно не ходить в школу, никого не видеть, а просто сидеть возле бассейна целыми днями...
– Может, ты беспокоишься из-за кого-то одного?
– с готовностью спросила Джессика.
– Скажи мне, и я ему все объясню.
Если бы кто-то мог убедить Тодда Уилкинза, что ничего этого не было! Элизабет почувствовала, что сейчас расплачется. Инид рассказала ей о разговоре на пляже. Тодд
– Нет, - справилась с собой Лиз.
– Если человек поверил сплетням, даже не поговорив со мной, мне он не нужен.
– А ты не пожалуешься на меня папе с мамой?
– Джес, ты же знаешь, я никогда не жалуюсь.
Джессика во все глаза смотрела на свою удивительную сестру и чувствовала, как ее переполняет любовь. Она бросилась ей на шею:
– Лиззи, ты просто чудо! Иногда мне кажется, я не заслуживаю такой сестры!
Это была последняя капля, и Элизабет разрыдалась. Она плакала и обнимала Джессику крепко-крепко.
– Ах, Джесси, ты тоже чудо. Ты заслуживаешь гораздо большего. Все тебя любят, как тебя не любить!
– Лиззи, почему ты плачешь? Не плачь!
– Ничего, Джесси, все будет хорошо. Просто я расстроилась из-за Стива... и вообще...
– Лиз выбежала из кухни, чтобы привести себя в порядок. В школе никто ничего не должен заметить. Элизабет Уэйкфилд всегда высоко держит голову.
Сплетни о происшествии в баре "Келли" и правда пошли на убыль. Когда Лиз пришла в тот день в школу, все классы гудели: обсуждали гораздо более серьезную новость, касающуюся футбольного поля, на котором тренировались "Гладиаторы" - школьная футбольная команда. Прошел слух, что Джордж Фаулер отец Лилы Фаулер - выкидывает команду с поля. Он и так один из самых богатых людей в Ласковой Долине, а теперь хочет захапать и футбольное поле, построить на нем фабрику. Вот, значит, в чем заключается загадка футбольного поля!
– Джордж Фаулер хочет украсть наше поле!
– запыхавшись, сообщил Элизабет долговязый темноволосый Уинстон Эгберт. Кажется, впервые в жизни он говорил без кривляния.
– Да нет же, идиот, - вмешалась Дана Ларсон, проходя мимо. Дана была солисткой "Друидов", самого популярного рок-ансамбля у них в школе.
– Это Пэтмены хотят заграбастать. Отец Брюса Пэтмена купил этот участок и собирается разбить здесь Луна-парк.
– Луна-парк?
– изумленно повторил Уинстон.
– А что, это мысль!
– Он повернулся и помчался по коридору.
– Эй вы, слыхали новость? Папаша Брюса Пэтмена строит на нашем поле Диснейленд!
Элизабет, как репортер "Оракула", имела уже какой-то опыт по части слухов и знала, что нет смысла верить всему, о чем шушукаются на переменах. И она прямиком отправилась в редакцию, к мистеру Коллинзу.
– Мистер Коллинз, что все это значит?
– спросила Элизабет.
– Ходят чудовищные слухи.
– Это не слухи, Лиз, - озабоченно сказал мистер Коллинз.
– Это более или менее правда.
Два самых влиятельных семейства Ласковой Долины, Пэтмены и Фаулеры, опять готовы были вцепиться друг другу в глотку, но на этот раз в их многолетнюю вражду оказалась вовлечена школа. Решающая битва между признанным аристократическим кланом Генри Уилсона Пэтмена, разбогатевшим благодаря своим консервным заводам, и Джорджем Фаулером, который не так давно сколотил состояние на кремниевой стружке, должна произойти на футбольном поле "Гладиаторов".