Сердце дракона
Шрифт:
— Рики... Проснулась, наконец.
Холодным потом прошибло основательно. Рики попыталась сесть, но чья-то рука, обнимавшая её за талию, это сделать не позволила, и девушка шмякнулась обратно на солому.
Рядом сладко промычали. Рики повернула голову.
Стернс был жив, лежал, прижавшись, одну руку подложив себе под голову, а второй обхватив Рики, и даже коленом упирался ей в бедро. Его туника была цела и не запачкана, никаких лужиц и пятен крови нигде не было, да и сам лорд Гай был вовсе не бледен, дышал ровно, и его ресницы во сне подрагивали так, словно
— Но... — промямлила Рики, — как же так?
Это был сон? Ночной кошмар, какие часто случаются, если на ночь переесть? Бесстыдные поцелуи и истекающий кровью Гайлард ей приснились? Ну, мёртвый хозяин то точно, ведь сейчас он лежал рядом цел и невредим. А вот как быть с поцелуями? Судя по степени близости лорда Стернса, они вполне себе могли иметь место.
А письмо? Это тоже был сон? Рики в панике принялась водить рукой по сену, однако нащупать нужного листа нигде не смогла.
— Мы искали вас всё утро, — проронил капитан, переведя взгляд с Рики, перерывающей солому, на спящего Гайларда. — Стража с ног сбилась, лорд Альгервильд в панике. Как вы здесь оказались?
— Здесь... — Рики в замешательстве позабыла все слова и попыталась отдалиться от хозяина, но не вышло. Его рука обнимала её крепко, и ей было не выбраться, не разбудив его. — Мы здесь случайно... встретились. Не стоило волноваться. Лорд Стернс любит по утрам поспать подольше.
— Уже почти обед, — заметил в ответ Шеллинг, и Рики закусила губу.
Помощь пришла неожиданно.
— Ну, обед, и что?
Тяжёлая рука соскользнула с талии Рики. Гайлард потянулся, сел, тряхнул головой, освобождаясь от соломы, прицепившейся к прядям.
— Мы думали, с вами что-то случилось, — зачастил капитан, поклонившись. — Искали повсюду. Всё перерыли. Я в сенник случайно заскочил... А вы тут.
— Здесь крепко спалось, — отрезал Стернс, — пока ты не вломился.
— Простите, милорд, — выпалил Шеллинг, а сам снова оглядел господина и тут же сделал вывод, что одет тот был не подобающе. В таком виде скорее наведываются к любовницам, но сеновал как место встречи двух влюблённых не подходит Стернсу. Для простолюдинов сойдёт, для слуг тоже, но не для наследника престола и его пассии. Впрочем, если пассия — ещё та деревенщина, то... И капитан украдкой посмотрел на Рики.
— Надеюсь, причина, по которой меня разбудили, существенна? — проворчал Гай и поднялся, оперевшись на руку Эйдана.
— Жители из ближнего к замку поселения сказали, что видели в поле мальчишку. По описанию он очень похож на паренька, которого вы ищете. Мне об этом доложили привратники, и я поспешил донести вам. А вы...
— А я в сене валяюсь, — закончил за Шеллинга Стернс, и капитан почему-то смутился.
— Простите, милорд.
— Седлай лошадей, — отчеканил Гай. — Проверим, что за пацанёнок такой и откуда вылез. Но чую, опять осечка будет. Этот гад как сквозь землю провалился.
Капитан кивнул и заторопился на улицу. Солнце было уже высоко, и надо было успеть наведаться в деревеньку и до заката вернуться в замок.
Когда входная
— Письмо.
— Как вам не стыдно, — пробубнила девушка. — Стырили у меня письмо, пока я спала, а теперь ещё и притворяетесь.
Гай обернулся.
— Что я сделал?
— А разве нет? Тогда где оно?
Стернс поворочал носом сапога солому под ногами. Письма нигде не было.
— Говори, куда спрятала.
— Не прятала я! Лежала, как легла, а проснулась... — Рики прикусила язык, чтобы не краснеть от неловких воспоминаний. — Как вы оказались рядом? Вы же лежали вон там!
Рики ткнула пальцем в нужное место.
Гай пожал плечами.
— А я почём знаю? Как уснул, не помню, а потом, может, холодно стало, вот и придвинулся.
— Точно из-за холода?
— А из-за чего ещё?
Гай перевёл взгляд с соломы на девушку, и та не выдержала и всё же покраснела.
— Где письмо? — спросил Стернс.
— У меня его нет. — Рики принялась на коленях ползать по полу и водить руками по доскам. — И тут нигде нет. А капитан Шеллинг не мог взять?
— Тьфу! — Гай плюнул прямо в медовое сено и вышел на улицу, хлопнув дверью. Рики бросилась следом.
Они ещё долго препирались друг с другом на лужайке, потом на конюшне и даже по пути в деревушку. Щёки Рики багровели ещё не один раз, стоило ей вспомнить приснившиеся поцелуи, и бледнели, стоило памяти нарисовать перед глазами другую картину: страшную, полную тоски и печали, липких лужиц и запахов смерти. Не обошлось без споров и когда, так никого и ничего не обнаружив, возвращались в замок. Не услышали в тот день Гай и Рики только одного: как разъярённый лорд Альгервильд, в ночной рубахе, достающей до пят, и ночном колпаке, носился по своей спальне и громко ругался на всех, кто ненароком заглядывал к нему в комнату. Причиной гнева старого лорда были мыши.
Эти гадкие грызуны совсем обнаглели. Обглодав за ночь недюжинное количество свеч в замке, они так распоясались, что принялись жрать всё, до чего доставали их цепкие когти и острые зубы.
Одну такую нахалку лорд Альгервильд лично узрел утром у себя на постели. Она сидела в ногах и грызла написанное накануне письмо. От именной печати остались крошки, а от листка бумаги — ошмётки, и те было не склеить. А если и склеить, то что подумает достопочтенный лорд Меггард, получив первое за так много лет приглашение порыбачить на озёрах, своим видом скорее напоминавшее мозаику, чем послание от не менее достопочтенного соседа?
Запульнув подушкой в негодницу-полёвку, лорд Альгервильд конечно же не попал. Та сытно пискнула и успела скатиться клубочком по простыне на пол раньше, чем старик Рей выдохнул. А затем юркнула под гобелен и скрылась в извилистых ходах в стенах.
Старый лорд ещё долго негодовал, но испорченного было не вернуть. И хотя помощник Блаан был тут как тут с пером и бумагой, новое письмо лорд Альгервильд писать не стал. В конце концов, они никогда не были особо дружны с Меггардом — нечего и начинать.