Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Притча есть: просфорку-потеряшку
Пес глотал и пламенем сжигался.
Зреть краснб березку и монашку —
Бель и чернь, в них Руси дух сказался.
Не к лицу железо Ярославлю,—
В нем кровинка Спасова — церквушка:
Заслужила ль песью злую травлю
На сучке круживчатом пичужка?
С Соловов до жгучего Каира
Протянулась
Проторил ее Спаситель Мира,
Старцев, дев и отроков подметки.
Русь течет к Великой Пирамиде,
В Вавилон, в сады Семирамиды;
Есть в избе, в сверчковой панихиде
Стены Плача, Жертвенник Обиды.
О, познайте, братия и други,
Божьих ризниц куколи и митры —
Окунутся солнце, радуг дуги
В ваши книги, в струны и палитры.
Покумится Каргополь с Бомбеем,
Пустозерск зардеет виноградно,
И над злым похитчиком-Кащеем
Ворон-смерть прокаркает злорадно».
1918 или начало 1919
33
8Проснуться с перерезанной веной,
Подавиться черным смерчом...
Наши дни багровы изменой,
Кровяным веселым ключом.
На оконце чахнут герани, —
У хозяйки пуля в виске...
В маргариновом океане
Плывут корабли налегке, —
Неудачна на Бога охота,
Библия дождалась пинка.
Из тверского ковша-болота
Вытекает песня-река.
Это символ всерусской доли,
Черносошных, пламенных рек,
Где цветут кувшинки-мозоли
И могуч осетр-человек.
Не забыть бы, что песня — Волга,
Бурлацкий, катанный сказ!
Товарищи, ждать недолго
Солнцеповоротный час.
От Пудожа до Бомбея
Расплеснется злат-караван,
Приведет Алисафия Змея,
Как овцу, на озимь полян.
То-то, братцы, будет потеха —
Древний Змий и Смерть за сохой!
Океан — земная прореха —
Потечет стерляжьей ухой.
Разузорьте же струги-ложки,
Сладкострунный, гусельный кус!
Заалеет
И пули цветистей бус.
Только яростней солнца чайте,
Кумачневым буйством горя...
Товарищи, не убивайте,
Я — поэт!.. Серафим!.. Заря!..
1918 или начало 1919
339. Русь-Китеж
Обернулась купальским светляком,
Укрылась крестиком из хвоинок.
Больше не будет сказки за веретеном,
Позапечных, брынских тропинок.
На лежанку не сядет дед,
В валенках-кораблях заморских,
С бородищей-пристанью лет,
С Индией узорною в горстках.
В горенке Сирин и Китоврас
Оставили помёт да перья.
Не обрядится в шамаханский атлас
В карусельный праздник Лукерья.
И Орина, солдатская мать,
С помадным ртом, в парике рыжем...
Тихий Углич, брынская гать
Заболели железной грыжей.
В Светлояр изрыгает завод
Доменную отрыжку — шлаки...
Светляком, за годиною год,
Будет теплиться Русь во мраке.
В гробе утихомирится Крупп,
И, сгеня, издохнет машина;
Из космических косных скорлуп
Забрезжит лицо Исполина:
На челе прозрачный топаз —
Всемирного ума панорама,
И «в нигде» зазвенит Китоврас,
Как муха за зимней рамой.
Заслюдеет память-стекло,
Празелень хвой купальских...
Я олбнецкий Лонгфеллб —
С сердцевиной кедров уральских.
340
Не хочу Коммуны без лежанки,
Без хрустальной песенки углей!
В стихотворной тягостной вязанке
Думный хворост, буреломник дней.
Не свалить и в «Красную газету»
Слов щепу, опилки запятых.
Ненавистен мудрому поэту
Подворотный, тявкающий стих.
Лучше пунш, чиновничья гитара,
Под луной уездная тоска.
Самоцвет и пестрядь Светлояра
Взбороздила шрифтная река.