Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
В нем сны заводов, раздумье нив...
Товарищ верный, орел прекрасен,
Но ты, как буря, как жизнь, красив!
<1918>
315
Так немного нужно человеку:
Корова да грядка луку,
Да слезинка в светлую поруку,
Что пробьет кончина злому веку,
Что буренка станет львом крылатым,
Лук
Есть живые вещие приметы,
Что пройдет Господь по нашим хатам: —
От оконца тень крестообразна,
Задремала тайна половицей,
И душа лугов парит орлицей
От росы свежительно-алмазна.
Приходи, Жених дориносимый, —
Чиста скатерть, прибрана светелка!..
Есть в хлевушке, в сумраках проселка
Золотые Китежи и Римы.
Уврачуйте черные увечья,
О святые грады, в слезном храме!..
У коровы дума человечья,
Что прозябнет луковка громами.
<1918>
316
Миллионам ярых ртов,
Огневых, взалкавших глоток,
Антидор моих стихов,
Строки ярче косоплёток.
Красный гром в моих крылах,
Буруны в немолчном горле,
И в родимых деревнях
Знают лёт и клекот орлий.
В черносошной глубине
Есть блаженная дубрава,
Там кручинятся по мне
Две сестры: Любовь и Слава.
И вселенский день придет, —
Брак Любви с Орлиным Словом;
Вещий гусельный народ
Опочиет по дубровам.
Золотые дерева
Свесят гроздьями созвучья,
Алконостами слова
Порассядутся на сучья.
Будет птичница-душа
Корм блюсти, стожары пуха,
И виссонами шурша,
Стих войдет в Чертоги Духа.
Обезглавит карандаш
Сводню старую — бумагу,
И слетятся в мой шалаш
Серафимы слушать сагу.
Миллионы звездных ртов
Взалчут песни-антидора...
Я — полесник хвойных слов
Из олбнецкого бора.
<1918>
317. Республика
Керженец в городском обноске,
На
О родина, ужели в папироске
Больше ласточек, чем в твоих полях?
Иль в бумажной кислой манишке,
Озаренье индийской парчи?
В звонкодонных ущельях книжки
Журчат смоляные ключи.
Это олбнецкие сосны,
Пудожский яхонт-листопад.
Молотьба и луг сенокосный,
Не одетый в малявинский плат.
Смертельны каменные обноски
На Беле-озере, где Синеус.
Облетают ладожские березки,
Как в былом, когда пела Русь,
Когда Дон испивался шеломом,
На базаре сурьмился медведь.
Дятлом — стальным ремингтоном —
Проклевана скифская медь.
И моя пестрядная рубаха —
Тюлень на нильских песках...
В эскимосском чуме, без страха,
Запевает лагунный Бах.
На морозном стекле Менделеев
Выводит удельный вес,—
Видно, нет святых и злодеев
Для индустриальных небес.
<1918>
31
8Солнце осьмнадцатого года,
Не забудь наши песни, бесстрашные кудри!
Славяно-персидская природа
Взрастила злаки и розы в тундре.
Солнце пламенеющего лета,
Не забудь наши раны и угли-кровинки,
Как старого мира скрипучая карета
Увязла по дышло в могильном суглинке!
Солнце ослепительного века,
Не забудь праздника великой Коммуны!..
В чертоге и в хижине дровосека
Поют огнеперые гамаюны.
О шапке Мономаха, о царьградских бармах
Их песня? О солнце, — скажи!..
В багряном заводе и в красных казармах
Роятся созвучья-стрижи.
Словить бы звенящих в построчные сети,
Бураны из крыльев запрячь в корабли!..
Мы — кормчие мира, мы — боги и дети,
В пурпурный Октябрь повернули рули!
Плывем в огнецвет, где багрец и рябина,
Чтоб ран глубину с океанами слить;