Серебро ночи. Трилогия
Шрифт:
— Я могу взвалить его на плечо и внести в дом, тетя, но не думаю, что это доставит ему удовольствие. К тому же лучше, если Феррун намажет его своей липкой сажей здесь, а не в доме. Сено можно будет выбросить, а вот мебель отмывать уже гораздо сложнее.
На площадь пришел мрачный Феррун в длинном черном плаще с привычно накинутым на голову капюшоном. Недовольно сверкая синими глазами, достал чашку, в которой оставалось еще почти половина разведенной сажи. Посмотрел на лицо Энеко с длинной царапиной, пересекающую щеку и небрежно провел по ней вымазанным в саже
— Раздевать кто его будет? Я не собираюсь! — с вызовом заявил он, величественно указав на лежащего в возке беспамятного Роуэна.
— Я, — спокойно согласился Сильвер, и принялся развязывать стянутый узлом на Роуэне камзол. — Это ты его так стянул? — спросил он у Энеко.
— Пришлось. Мы с Гаро не могли затащить Короля-из-подворотни в возок. Он слишком тяжелый для нас.
Фелиция ушла в дом, не собираясь наблюдать мужскую наготу. Сильвер с помощью Энеко раздел Роуэна догола, и Феррун принялся тщательно намазывать его, тратя самую малость своей драгоценной сажи. Как и у Беллатора, гной стал выходить струей, перемазывая все вокруг липкой вонючей жижей. Сажа тоже не добавляла аромата, и Энеко решил, что Сильвер сделал правильно, отговорив настоятельницу от переноса Роуэна в дом.
Феррун измазал его с ног до головы, издержав всю золу, но Роуэн так и не очнулся.
— Есть же такие занудные людишки, ни за что не могут оценить сделанное им благодеяние! — с запалом высказал Феррун свое негодование. — Но я ни за что не стану тратить на него больше свою целебную сажу! — и он с досадой еще раз провел вымазанной ладонью по его лицу.
Роуэн вздрогнул и открыл глаза.
— Все, я свое дело сделал, а дальше вы сами! — величественно распорядился Феррун и пошел, не оглядываясь, к своему временному жилищу.
— Что за тип? — осоловело моргая еще не прозревшими глазами, спросил Роуэн. — Что-то в нем мне знакомо.
— Это тот музыкант, который спас нас от крыс, прыгая по крышам, как заправский акробат. А теперь он спас и тебя, и Беллатора от жуткой смерти. Он намазал тебя чудодейственной мазью из сажи и жуткие нарывы исчезли.
— Сажи? — Роуэн поднял руку, посмотрел на нее. Потом поднял голову и окинул себя удивленным взглядом. — Теперь понятно, почему я похож на эфиопа.
— Сажа из замка графа, и он ею очень дорожит. Возможно, больше такой и в самом деле нигде нет. Она вытянула весь гной и заживила раны.
Роуэн с удовольствием растянулся в возке, разминая мышцы. Потом подергал ногами и руками, повертел головой. Убедившись, что ничего не болит, попытался сесть и тут же упал обратно.
— Как ты себя чувствуешь? — Сильвер протянул ему руку, желая помочь сесть, но Роуэн отрицательно дернул головой.
— Да я почти здоров. Вот только от слабости даже сидеть не могу.
Сильвер опустил руку.
— Передохни немного и сходим в купальню. И лучше прикройся. Тут без перерыва шастают монашки.
Роуэн только теперь сообразил, что лежит посреди площади в возке в чем мать родила. С проклятиями схватил
— Пойду попрошу у тетушки покрывало, чтобы тебе было во что завернуться. Не ходить же тебе голым, — мудро рассудил Сильвер и ушел в дом.
Роуэн только теперь заметил стоящего возле возка худенького парнишку.
— Это ты меня нашел?
— Я. Но найти было полдела, а вот спустить вниз с обрыва и затащить в возок — это да. Если бы не Гаро, мне бы ни за что не справиться.
— Гаро? Это такой противный мальчишка с рассеченным лбом? — с трудом вспомнил его Роуэн.
— Ну да.
— Он твой друг? — Роуэн с недовольством провел рукой по щеке, оставив на ней белую полосу.
— Скорее враг, — недовольно поморщился Энеко. И дипломатично добавил: — Мы с ним не ладим. Но в этот раз он мне помог. Правда, после того, как я пообещал, что вы ему заплатите после выздоровления.
— Заплачу, — кивнул Роуэн. — Но он шпион. Вынюхивает то одно, то другое, потом продает эти сведения тем, кому они нужны. Как бы он не был связан с Контрарио.
— Мне он тоже не нравится, но что было делать? Сил у меня одного все равно бы не хватило, а звать на помощь было некогда. Вы готовились отдать богу душу.
Из дома вышел Сильвер и протянул Роуэну грубое льняное покрывало.
— Заворачивайся поскорее, сейчас выйдет тетя.
Роуэн стремительно завернулся в покрывало, оставив снаружи только голову. Энеко показалось, что он рад бы был завернуться и с головой, но покрывало оказалось слишком маленьким.
К ним подошла Фелиция и ласково посмотрела на Роуэна.
— Как ты себя чувствуешь?
— Отчаянно грязным, — Роуэн смотрел на нее так, будто хотел вобрать в себя ее красоту. Взгляд был по-мужски тяжелым и слишком откровенным.
Сильвер усмехнулся. После болезни самоконтроль у Роуэна явно ослаб.
— Купальня готова. Ты можешь помыться. — Фелиция мягко улыбнулась Роуэну и попросила племянника: — Сильвер, не поможешь?
— Не надо мне помогать. Я не ребенок! — твердо заявил Роуэн и рывком встал на ноги.
Широко расставил ноги, чтоб не упасть и некоторое время постоял, привыкая к равновесию. Покрывало до земли не доходило, и икры чернели в просветах материи. Пошатываясь от слабости, Роуэн неспешно удалился в купальню.
Проводив его неодобрительным взглядом, Фелиция попросила Энеко:
— Сходи за его одеждой, пожалуйста. Он живет вон в том домике, — и она указала на хибарку Роуэна.
Энеко убежал, а она задумчиво сказала, глядя ему вслед:
— Хороший мальчик. Добрый и отзывчивый. И храбрый.
— Тетя, это женский монастырь. Ты и так приютила слишком много мужчин. Это уже вызывает кое-какие подозрения! — со смехом предупредил ее Сильвер.
— Мужчин здесь всего несколько, и только один из них может считаться полноценным, это Роуэн. Да и то мы его не видим, потому что он постоянно выполняет то мои поручения, то Беллатора. Но я и не думала оставлять здесь Энеко, ему здесь делать нечего. Он же где-то служит?