Серебром и солнцем
Шрифт:
– Что ты сделала? - голос Винсента вернул ее к реальности.
– Как ты это сделала?!
–
Он подхватил ее, не дав упасть. Его щеки разрумянились, потные волосы прилипли ко лбу. И Мира облегченно рассмеялась:
– Все хорошо, хорошо... Дай мне встать. Я... просто подарила тебе то, что хотела еще тогда. А избранная помогла сделать этот подарок.
– Но ты carere morte! - с отчаянием воскликнул Винсент. Глянул на совсем выплывшее из-за горизонта солнце и помрачнел.
– Быстро в здание!
Он снял пальто, накрыл ее голову и руки,
– Особые клетки крови ведут carere morte к жизни, но сами погибают в процессе исцеления, - растерянно сказала Габриель. – Проклятие в вашей крови должно было связаться и раствориться ими, но вы поторопились. Проклятие не было связано и уничтожено полностью. А ваших клеток-защитников теперь больше нет. Шанс исцелиться лишь один, и вы отдали его другому!
– Если б я это знала, поступила бы также, - глухо сказала Мира из своего кокона. Да, она чувствовала прежнюю тень проклятия, мягко гладящую ее волосы, обнимающую не желающее утихнуть сердце, но сейчас это было так далеко, так неважно! Она все еще посмеивалась, но начинала понимать, что этот смех все больше похож на рыдание. Наступал новый день, которого, возможно, Карл уже не видит.
В темном церковном зале Винсент размотал ее голову и отступил. Руки, которые Мира привыкла видеть оживленно жестикулирующими, беспомощно повисли.
– Мира... я не хотел, чтобы было так, - тихо сказал он.
– Ты хотел жить, это я разглядела. И это меня спасло, - она тепло обняла его, погладила по голове, как в детстве.
– Думаешь, я бы осталась живой... без тебя? Так и должно было быть, мой большой мальчик.
– Мы что-нибудь придумаем...
– Не сейчас, - Мира мягко отстранила его.
– Простите, мне нужно идти.
В конце знакомого коридора по-прежнему горела лампадка, но теперь эта картина не связывалась в сознании Миры ни с какой надеждой. Она просто хотела сейчас быть с Карлом и не думать о времени, отпущенном им. Мира неслышно прошла до все также приотворенной двери. С Карлом был Алекс, и, - сердце радостно дрогнуло, - Карл был в сознании! Он тихо говорил что-то Алексу, а охотник хмуро кивал головой, соглашаясь... и лишь в конце речи главы решительно помотал головой:
– Не передавай покров сейчас!
– громко сказал он, - Бовенс успеет его подхватить, если тебя не станет. Не лишай себя надежды!
Она отворила дверь, остановилась на пороге. Алекс обернулся... и поспешно встал со стула, будто занимал чужое место. «Видимо, у меня сейчас такое лицо, что никто не решается спорить», - усмехнулась Мира. Карл тоже чуть повернул голову к двери, и его лицо посветлело.
– Хорошо, не зови Бовенса, - сказал он Алексу. Тот как-то дергано кивнул и отступил от постели. Вышел в коридор, поклонившись Мире. Но она так и осталась у двери. В тишине было слышно только шипение гаснущего фитилька в лампадке да стук ее сердца. Оно, несмотря на вновь нависшую тень проклятия,
– Я не смогла исцелиться, - тихо призналась она Карлу.
– Не выполнила свою часть пари. Прости... Я отдала свой шанс Винсенту. Не могла поступить иначе.
– Ты все сделала правильно, - успокоил он.
– Сейчас иди ко мне... - Но Мира неловко помотала головой, вцепившись в дверной косяк.
– Я carere morte. Тебе станет хуже.
Раздражение еще больше заострило черты его лица:
– Хватит строить надуманные препятствия, мы уже столько потеряли из-за них. Не хочу больше терять ни минуты с тобой.
– Мне хватит минуты, чтобы убить тебя!
– прошептала Мира. Ей больше всего хотелось броситься к нему, но она боялась, и проклятие, все также текущее по ее венам, представлялось каким-то скользким смертоносным спрутом. А Карл... тихо засмеялся. Складка между бровями разгладилась:
– Забыла, что я все еще люблю тебя, мышка? Моя защита по-прежнему со мной. Иди же сюда...
–
Это стало сигналом. Мгновенно забыв казавшиеся ужасными и неподьемными терзания, она бросилась к нему, упала у постели на колени, щекой прижалась к его ладони. Какие ледяные пальцы! И его сердце билось тихо и очень быстро. Слабо... и все больше слабея. Если б она могла также отдать ему свою жизнь! Но у нее ничего не осталось.
– Прости, - прошептала Мира, пытаясь дыханием согреть его пальцы. Он коснулся ее щеки - легкое прикосновение, от которого будто молния пронзила тело.
– Не за что просить прощения. Я был бы очень опечален, если б с Винсентом ты поступила иначе.
– почти беззвучно. Мира скрипнула зубами: опять она говорит не то, что надо сказать! А Карл слабел. Взгляд ввалившихся глаз с расширенными от боли зрачками временами становился безучастным, словно он уже был в другом мире. Она сжала его ладонь между своих:
– Ты дождался меня, спасибо. Теперь давай дождемся вместе вечера... и завтрашнего утра.
Нет, это не вернуло его: улыбка в уголках губ так и не расцвела. Но что-то в мире опять менялось. Не так, как во время исцеления, но Мира будто чувствовала что-то невидимое, неведомое, разлитое в воздухе. И это нечто не было ни злым, как проклятие вампиров, ни жестоко-добрым, как дар. Оно существовало вне времени и пространства... как их с Карлом путь, навеки запечатленный в луче света, отсюда протягивающемся в бесконечность.
– Только не думай, что Бездна сильнее, - ровно, внезапно жестко сказал Карл.
– Дэви не прошел мою защиту. Я не понял, чем он воспользовался... Чем-то иным, чем Бездна... Просто запомни: Бездна не сильнее. Слышишь, мышка? Где ты?
– Я здесь, - Мира снова легонько сжала его ладонь.
– Чувствуешь?
– Тепло...
– прошептал он.
– Знаешь, мне уже не так больно. Думаю, я смогу уснуть.
– Спи, я буду с тобой, - Мира поцеловала его ладонь, а он кончиками пальцев очертил краешки ее губ. Мира постаралась улыбнуться, но губы предательски задрожали.