Серебром и солнцем
Шрифт:
Неподалеку было церковное кладбище, и Мира задрожала, бросив случайный взгляд на длинный ряд свежих могил. Скоро там появится еще одна, со знаком принадлежности к ордену на надгробной плите – кинжалом и солнцем. И печальный мраморный ангел с перепончатыми крыльями демона будет склонять голову над этой могилой… Так, через века, заканчивается сказка о любви охотника и carere morte.
Она обратила лицо к небу. Снежинки из сгустившейся в центре небесного купола тучи падали на закрытые веки и не таяли, кололи холодными острыми лучиками, застревали в ресницах. Послушные воле хозяйки чёрные твари слетелись на зов, закружились воронкой над ней - оком бури. Опять пришло ощущение пустоты внутри.
''Исцелись'', - зазвенел вдруг красный тревожный свет, разливающийся по миру нового, рождающегося в муках дня.
– Исцелись и приди к нему в последний раз живой... настоящей. Может быть, это его спасет?'' -
Но Мира знала: не спасет. У нее не было волшебной силы сделать что-либо для его спасения, была только сила принять то, что случится.
''...И все-таки исцелись...'' - слышалось в шорохе крыльев крылатых тварей. Это шептал ветер, это пело сердце, не желающее принимать пустоту безнадежности... И Мира резким вздохом отпустила всех кукол. Не посмотрев, как они черными метеорами развеивающихся теней падают на камни, развернулась и пошла к Источнику. На поиски избранной.
...Нет, одна кукла все же осталась: в небе парила крылатая тень. Мира краем глаза следила за ней, пока шла. Странные движения, также отражающие то, что хозяйка чувствует сейчас, но... свободные. Вот тень снизилась, ступила на землю, преобразилась... И Мира поняла, что все это время, с Бала Карды, удерживало ее от просьбы об исцелении. Ее первая кукла. Винсент.
Глава 35
ИСЦЕЛЕНИЕ
Она стояла, безвольно опустив руки, и только смотрела, как он подходит к ней... И Винсент, заметив её растерянность, остановился в нескольких шагах. Такой же, каким она будет помнить его в любом мире и времени: высокий, худощавый, с творческим беспорядком на голове и в одежде. С солнечной улыбкой и пронзительным взглядом Избранного... Как Латэ и Карл могли вообразить, что он - кукла-копия Алана? Он ее мальчик, ее сокровище, которое Бездна хотела обратить ее проклятием, да не смогла.
Винсент не двигался с места и молчал. Наконец сказал беспомощно, тихо:
– Мира… Я так рад, что ты жива.
– А я рада, что ты пришел... сейчас, - проговорила она. Они оба будто обратились в статуи - больше ни шага навстречу. Что их по-прежнему разделяет? Мира не знала. И Винсент нахмурился, чувствуя то же беспокойство:
– А по твоему лицу не скажешь. Ты... боишься меня?
– Боюсь, - прошептала она, осознав это.
– Но не тебя, а себя. Своего отражения в тебе. Зачем я сделала с тобой то, что сделала? И ты тоже меня боишься...
– Своего отражения в тебе, - согласился Винсент и опять повисло молчание. Прищурившись, вампир посмотрел за спину Миры, на церковь, и во взгляде метнулась радость.
– Что там? – прошептал он.
– Это же… Это…
– Дар, - зазвенел её голос. – Ты узнаешь теперь? Это дар. Твой…
– Да, - нахмурившись, удивлённо. – Ты всё-таки привезла его…
Мира шевельнула губами, чувствуя, что не сможет ничего сказать.
– Этот дар исцеляет?
– Да. Избранная уже исцелила многих, я видела. Просто находясь рядом с ней, чувствуешь, что оживаешь. Сердце бьётся быстрее, ровнее, теплеет кровь...
– необдуманно сказала она и испуганно замолчала, увидев, как внезапно
– Ты и сама хотела исцелиться... Перед тем, как сейчас появился я, - прошептал Винсент. Мира отступила от этих болезненных слов, как от толчка в грудь, чувствуя что к горлу подкатывает давешний ком.
– Я не отпущу тебя!
– вымолвила она.
– Отпустила бы, будь ты действительно марионеткой, копией Алана, но... не так!
– Я ведь тоже давно мертв. Как и Алан...
– Мира помотала головой:
– Нет, нет... Живи, пожалуйста! Ты не должен был тогда умереть! Сама мысль об этом слишком ужасна! Несправедлива! Ты должен жить! Ты моя надежда, моя сказка...
– Твои надежда и сказка будут живы и без меня, - Винсент шагнул к ней и обнял, прежде чем она отступила еще, зная, что расплачется и сдастся в его объятиях.
– Я хотел представиться тебе марионеткой, - тихо сказал он.
– Сыграть Алана. Тогда бы ты отпустила меня легко... Но тогда я не смог бы сказать тебе спасибо за подаренные мне сверх отпущенного срока годы. И не смог бы попросить прощения за то, что вел себя с тобой в эти годы как свинья.
– Нет, - Мира едва подавила рыдание. Сердце билось, грозя выпрыгнуть из тела прочь.
– Я тогда хотела подарить тебе жизнь! Хочу этого и сейчас, больше всего на свете! Винсент, неужели ты не мечтаешь о жизни?
Он дрогнул - и Мира почувствовала победу, - но тут же обнял ее крепче и... отстраненно.
– Неважно, что мне сейчас снится. Я выбрал свой путь в Призрачном парке, - глухо сказал он.
– И сейчас я так же свободен в выборе, как тогда. Адора, давно, указала мне способ уйти и без твоего разрешения. Раньше я боялся за тебя... А сейчас вижу тебя и вижу, что ты это выдержишь.
– Нет! - зная, что не удержит, она вцепилась в него с отчаянностью умирающей.
– Что ты говоришь! Не будь так жесток!
– Значит, исцеление?
Он отстранился от нее, и Мира увидела, что он довольно и ободряюще улыбается.
– Нет, слабо повторила она.
– Я когда-то пришла в орден... из-за тебя! Я искала для тебя спасение много лет! А теперь выйдет, что все было напрасно? Все было... бессмысленно?!
Он опять улыбнулся, почти уверенный в себе, весёлый. И отпустил ее плечи, Мира знала: навсегда.
– Ты теперь охотница, а не вампирша. Хотя бы поэтому наше прошлое не бессмысленно. У других получилось то, что не получилось у меня. Ты почти исцелена, и знаешь, что... я пошел за избранной!
– Не смей уходить! Я... приказываю!
Но он уже бежал к Источнику. Торопился, чтобы не успеть испугаться своей решительности... и вечной черноты за последним отрезком своего пути. Мира без сил опустилась на землю.
«Зачем было всё это? – шептала она. – Маленький мальчик, вставший в луче света… Гроза у Академии… Холодный серебряный ошейник… – я почти не помню это прошлое. Было ли оно? Кажется, было. Вот только, зачем же, тогда, оно было?!»
Никто не отвечал. Ночь торопилась уйти, как и названный сын, а новый день был равнодушен к одинокой вампирше. Окровавленное солнце нового мира предвещающее закат владычества carere morte, вставало над Доной, а она лишь глядела на него, уже не боясь сгореть от его лучей. Наступило время похоронить то, что мертво и дать вырасти тому, что живо. И что-то иное, чем пустота вампирского бытия, заполняло ее сердце. Теплое и нежное, цепкое и безжалостное, как все живое. Сияющая звездочка дара приближалась. И Винсент шел рядом с ней, не тушующийся в ее лучах. Такой же... одной крови со всеми избранными... Мира закрыла глаза, но все равно чувствовала приближающееся тепло сквозь веки.