Серебром и солнцем
Шрифт:
«Non sсholae, sed vitae discimus».
«Это был и мой дом. Больше чем дом, так же как для многих. Цитадель, сердце…»
Столько нитей, оказывается, привязывало её здесь! Нестерпимо больно было видеть и пустые проёмы дверей, и слепые провалы окон, и печально кривящуюся набок пожарную лестницу у бокового входа, и страшный, полный отпечатков чужих теней, которым не должно там быть, парк, и чёрную дыру, открывающую разрушенные недра здания на месте кабинета главы… За ее спиной Диана что-то тихо, горестно сказала Солен, а Мира ломко повернулась, неестественно чеканя шаг, пошла прочь. Отчаяние вело ее в сторону от черного пустого здания. Она почуяла след в воздухе, оставленный недавно пролитой кровью, и, пойдя по нему,
Убитых два десятка. Среди них были и охотники – Мира нашла погнутый серебряный кинжал в снегу. Раненых нет – быстро определила она. Здесь куражились carere morte: она чуяла мало пролитой крови. Одно тело повисло на балконе дома – в юности Мира тоже любила затащить добычу повыше. Далеко впереди, там, где улица вздымалась горбом, шевелилась неясная тень. Диана также заметила это и бесшумно пошла туда, обогнав Миру. Меч в тонкой усталой руке охотницы едва не касался камней мостовой.
Вампир склонялся над убитым охотником, слизывал с ран последнюю вылившуюся кровь, беззвучно шептал что-то, смаковал, долго задерживая на языке. Он не заметил ещё одной тени у себя за спиной. Диана уже привычно, небрежно взмахнув мечом, с одного удара отрубила ему голову.
– Довольно, едем, - сказала подошедшая Солен.
– Леди Габриель говорит, здесь скоро будут вампиры. Много carere morte… В Термине после ночи Большой Охоты они всегда забирали убитых. Им нужны новые рабы. Много-много новых кукол...
– Габриель? ...Где она?
– Я здесь, - прошептала избранная и коснулась руки Миры. Прикосновение отозвалось болью, как от сотен крохотных иголочек. – Я немного разобралась. Сюда летит небольшая группа вампиров. Их много в Центре и много на западе. Но основная часть торопится далеко на восток, за город, похоже, к церкви Рафаэля.
– Источник! - обреченность слышалась в голосе Дианы. Мы собираем своих людей там, должно быть, Дэви решил нас добить.
– Источник!
– вместе прошептали Мира и Солен, и Мира обхватила плечи руками, точно мёрзла. Всё плохо. Она не думала, что всё будет так плохо! Что же делать? Она не привезла спасение: дар в руках Габриель не обладал и сотой долей мощи дара Литы. Но она обещала помочь... Чем же вампирша может помочь умирающей столице, погибающему ордену? Долго Мира вглядывалась в камни мостовой, и ей казалось, что перед ней пропасть и тьма – как в ночь обращения. В голове звенело странно далёкое эхо: «Много-много новых кукол», и она думала: странно, что она не пришла к этому решению раньше…
– Я буду сражаться с carere morte их же оружием, - сказала она и темно, отчаянно поглядела на спутников. – Уезжайте, я не хочу, чтобы кто-то это видел.
Мира выбрала первого мертвеца – женщину такого же роста и телосложения, замотала ей голову шалью, оставив узкую щель для глаз. Охотники не уходили, и у нее не было силы и решимости гнать их. Может, кто-то другой остановил бы её сейчас, но эти люди молчали. Остался один шаг, как и всякий последний шаг - страшный своей простотой. Мира замерла перед ним. К смелому прыжку в бездну она оказалась не готова. Не сумев оттолкнуться и на мгновение взлететь, она висела в пустоте над пропастью и не могла заставить себя разжать руки – такие слабые всегда, а сейчас нечеловечески цепкие. Она чувствовала ожидание и скрываемое любопытство спутников...
«Сражаться с ними их же оружием», - снова подумала она, зубами разрывая вены на своём запястье. Потом отыскала резаную рану на груди мёртвой и влила туда свою кровь.
Перед мысленным взором встала церковь Рафаэля - последнее убежище ордена, атакуемое вампирами. Она подумала о Даниеле, о Тони, о Доминике и Ангелике, о Карле и обо всех, неназванных Дианой, кто ещё мог быть жив…
«Я иду!»
Она быстро закрыла глаза и тихонько
Когда она вновь собралась с мыслями, то поняла, что смотрится в зеркало. Женщина в зеркале над ней была худа и бледна, резкими, тонкими штрихами было дано её лицо, огромные, тёмные от расширенных зрачков глаза глядели пристально, болезненно-сосредоточенно… слегка безумно. Тускло-чёрное платье терялось, размывалось в тускло-чёрном небе. Мира сорвала с лица мешающую смотреть ткань, прищурилась, желая разглядеть детали, и ей явилась другая, лежащая на земле, – другой, мягкий овал лица, другие, пустые глаза… Мира отшатнулась и в тот же миг раздвоилась. Она хотела сосредоточиться на одной половинке, а потеряла власть над обеими. Потеряла себя. Она не чувствовала ни своего тела, ни тела куклы. А другая «она» шевельнулась, поднялась, излишне резко выпрямилась над Мирой, упавшей, беззвучно кричащей в ужасе…
«За спиной… Просто встань у неё за спиной…» - успел посоветовать слабеющий рассудок.
Мира послушалась. Она закрыла глаза. Закрыла глаза кукле. Осторожно встала и, всё не открывая глаз, сделала два шага вперёд и чуть влево, рассчитывая очутиться за спиной куклы, но задела её плечом. Содрогнувшись от страннейшего ощущения двойного прикосновения, она чуть было не бросила всё… но вместо этого сделала ещё шаг. Повернулась, вскинула голову, чтобы глядеть над головой куклы. Открыла глаза.
По крайней мере, теперь Мира не видела своего отражения в чужих глазах. Перед ней, в рамке из черепичных крыш, мерцали звёзды. Сейчас она почувствовала, сколько сил отняла одна минута раздвоения - закружилась голова, ослабели ноги... Мира опустилась на мостовую и отпустила куклу. Та мешком сползла на камни рядом.
Отдохнув с минуту, она попробовала снова. И сейчас, прежде чем поднять куклу, сперва изучила чужое тело, ставшее её продолжением. Оно оказалось тёмным, приемлемо пустым и совсем замёрзшим. Конечности с трудом поворачивались в тугих суставах. Зрение нечёткое, глаза словно залиты мутной водой. Мира боялась наплыва чужих эмоций и воспоминаний, но этого не было. Быстро освоившись после первой заминки, она перешла к следующему мертвецу...
Восемь кукол. Мира полагала, что сил хватит и на девятую, но что-то в ней противилось этому. Она разделила своё крылатое обличье на всех восьмерых, подняла их в воздух, закружила над улицей. Затем приказала им спуститься и закружиться воронкой вокруг хозяйки - и снова бросила вверх.
– Получается, вы управляете ими своей кровью? – заинтересованно спросила Габриель. – Как необычно.
– Дадим вампирам первый бой здесь, - звала Диана, но Мира заметила:
– Я не уверена, что меня хватит надолго. К церкви Рафаэля, немедленно.
Она удивилась тому, как ровно, монотонно, бездушно прозвучал её голос, в ушах отразившийся восьмикратным эхом. Ей пришлось согласиться с поддержкой Марка, чтобы дойти обратно до экипажа. Неопытный кукловод, она сама была куклой в его руках. Восьмикратно отразившаяся, она плыла над городом, кружилась в вихре хороводом из восьми теней. Её тревожил восьмикратно возросший голод. Пока только дразнил, но…
– Как можно быстрее, – спокойно попросила она спутников.
Дорога шла в гору, глазами летящей стаи Мира уже видела далеко впереди белую церковь – жемчужину в оправе из грубых камней. Каменистые холмы - предгорья, стёртые временем, где она стояла, казались по-древнему дикими – в трех шагах от столицы. Потом им пришлось оставить экипаж. Последние полмили они бежали. Показалась церковь Рафаэля. Похожая на церковь Микаэля в Карде как сестра, но кажущаяся выше, стройнее, даже притом, что не стояла на искусственном возвышении и была окружена садом. Под стенами здания Мира, к своей большой радости, не увидела разъярённой толпы. Только знакомые твари с перепончатыми крыльями кружили в облаках, редкими стрелами прорезали голый зимний сад, мелькали за узкими окнами.