Серебряные фонтаны

Хьюздон Биверли

— Я не знала, что он работает агентом и в Пеннингсе, — сказала я, пока вносили суп.

— Он только формально числился там, пока не началась война. Молодой Парри, способный юноша, одной рукой, можно сказать, справлялся со службой в Пеннингсе, но он одним из первых записался в добровольцы, поэтому Селби был вынужден снова взяться за дела. Теперь, когда, я уезжаю, ему придется взвалить на себя и внутренние дела Истона. Арнотт на домашней ферме — способный парень, но у него тоже масса дел, ведь столько людей ушло в солдаты. Кроме того, у

Арнотта очень хороши практические способности, но счета домашней фермы проверяет Селби, в дополнение к основным обязанностям, — взяв ложку, Лео погрузил ее в ароматный заячий суп миссис Картер.

Вспомнив, что домашняя ферма в Борреле всего лишь снабжала поместье, я предложила:

— Может быть, я помогу мистеру Селби с этими счетами?

Ложка Лео застыла на полпути к губам.

— Со счетами домашней фермы? — удивился он.

— Да, эти домашние фермы не такие уж большие.

— Истонская домашняя ферма, занимает более двадцати одной тысячи акров, — сказал Лео, проглотив суп.

Я уставилась на него, увеличивая в уме десятиакровое боррельское поле в две тысячи сто раз — просто невообразимо.

— Разве ты не догадывалась, что под моей рукой большая часть Истонского графства? — с улыбкой спросил Лео.

— Под рукой? — озадаченно повторила я.

— Фермы Пеннингса сдаются внаем, но на истонских все иначе. У меня только восемь арендаторов, остальными фермами я управляю сам.

— Но я думала, что у богатых землевладельцев всегда есть арендаторы.

— Ешь суп, Эми — остынет. Да, это обычная практика, так было и в Истоне в восьмидесятых годах, пока не разразилась депрессия.

— Депрессия? — растерялась я.

— Разве ты не слышала об... — Лео оборвал фразу. — Конечно, не слышала — ты слишком молода, — он замолчал.

— Я услышу об этом, если ты мне расскажешь, — громко сказала я.

— Что?

— Ты сказал, что я не слышала об этом. Но как я об этом услышу, если ты мне не расскажешь?

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе? — Да.

— Я просто не знаю, с чего начать.

— А ты выпей бренди... Лео покачал головой.

— Мне не нужен алкоголь, чтобы помочь разъяснению состояния сельского хозяйства Британии, — тем не менее, он не начинал.

— У сэра Гарри в Борреле были арендаторы, — подсказала я.

— У меня в Пеннингсе они тоже есть, потому что западная часть графства меньше подверглась депрессии, и ренты там остались стабильными.

— Ренты — ты имеешь в виду те, которые фермеры платят владельцам земли? — догадалась я. — Что-то вроде возмещения землевладельцам.

— Да, верно.

Я так увлеклась, что не заметила, как тарелки с супом были убраны и заменены отварной треской.

— Но ренты в Истоне снизились?

— Они снизились по всей южной и восточной Англии — на пахотных землях, где растет пшеница. Но в Истоне был еще жив мой отец, и он отказался снизить ренты.

Я ухватилась за эту информацию и сделала вывод.

— Следовательно, он не

нашел никого, кто взялся бы следить за его фермами, потому что в других местах было дешевле, — Лео кивнул. — Но почему ренты упали повсеместно? Разве случилась забастовка, и фермеры отказались платить?

— Не совсем — они были не в состоянии заплатить.

— Но почему?— я напрягла голову, в поисках ответа. — Им нужно было суметь продать пшеницу. В конце концов, все едят хлеб, каждый день.

— Правильно, — Лео внимательно наблюдал за мной.

— Но они не продали много? — он кивнул. Я вспомнила овощные ларьки на рынках, набитые до отказа, и предположила: — Значит, откуда-то появились излишки?

— Какая ты догадливая, Эми, — слегка улыбнулся Лео. — А теперь скажи, откуда, по-твоему, они могли появиться?

Я вызвала в памяти карту мира, которая висела на стене моей школы.

— Канада? Это новая страна. Он обрадовался моему прогрессу.

— Да... и Америка, и Россия.

— Но Россия — старая страна. Оттуда могли ввозить и раньше.

— Зерно тяжелое.

— Может, тогда в России построили железные дороги?

— Гораздо позже, — рассмеялся Лео. — Фактически, их еще строили, когда разразилась эта проклятая война.

— Но сейчас у них на пути Германия, поэтому они не могут везти пшеницу поездом. Выходит, цены поднялись снова? А корабли из Америки — их ведь топят? Значит, нужно распахивать больше полей, но все мужчины ушли в солдаты, а вспашка — это их работа, — я встряхнула головой. — Ничего удивительного, что мистер Селби забегался, — взглянув в тарелки, я увидела, что почти не тронула рыбу, а Лео уже заканчивал свою. Я подхватила вилку.

Пока я поспешно, едва не давясь, доедала свою треску под голландским соусом, Лео тихо сказал:

— Знаешь, Эми, трудно поверить, что ты оставила школу, когда тебе не было и двенадцати, — я зарделась от удовольствия, услышав одобрение в его голосе.

За цыплячьими котлетами я спросила его:

— Но почему ты сразу же не снизил ренты, когда вступил в наследство?

— Потому что был молодым и глупым. В любом случае даже снижение рент в тот период привлекло бы мало фермеров, особенно на мелкие фермы. Поэтому я решил сам заняться фермами. Хоть я еще был несовершеннолетним, отец Джорджа Бартона — один из моих опекунов — уговорил другого опекуна предоставить мне распоряжаться этими делами.

— Но... — я запнулась, но улыбка Лео подбодрила меня, — но если фермеры не могли продать пшеницу с прибылью, как это удалось тебе? — затем мой разум зашевелился. — Ты, наверное, знал, как, вырастить ее подешевле?

— Это была новая идея — я решил, что большая ферма позволяет вести хозяйство более экономно, путем покупки лучшей техники, например. Я купил механические плуги и молотилки.

— Это все равно, что швейная машина вместо того, чтобы делать каждый стежок от руки? Не нужно много рук, поэтому меньше денег идет на зарплату.