Серебряные крылья
Шрифт:
Чувство удовлетворенности после успешного выполнения задания не покидало летчиков до самого
приземления. А если бы они знали, что стрельба всех (после проявления пленок) будет оценена на
«отлично» и всему звену на полковом разборе командир объявит благодарность, — они радовались бы
еще больше.
Иное настроение царило в эскадрилье Туркина. Командир подробно разобрал ошибки каждого
летчика. Досталось Щеглову и Лощикову. Да и Нестерцеву, идущему впереди
выполнить атаку значительно лучше.
— Ну так что ж, — заключил командир, — сегодня в соревновании мы отстаем. И отстаем по
своей вине. Дальше так дело не пойдет. Прошу каждого продумать свои ошибки. Кому трудно —
поможем. Подтяните дисциплину, повысьте требовательность к себе.
Летчики переживали. Но в глазах у каждого можно было прочитать: «Не беспокойся, командир, мы
сделаем все, чтобы исправить свои ошибки».
Не верить этому не было никаких оснований.
* * *
Если бы Шепелеву сказали: дай характеристики своим питомцам, он без колебаний первое место в
летной подготовке отвел бы Зубу. На второе поставил бы Белова: программу осваивает уверенно. А вот в
отношении Судкова не знал, что сказать. Юрий Судков, краснощекий, застенчивый крепыш, ничем
особенным среди летчиков не выделялся. Многие упражнения ему давались с трудом. Зато полюбилась
Шепелеву его исполнительность. В порученное дело летчик вкладывал душу, не уставал повторять
упражнения по многу раз, и если заучивал хорошо, то выполнял точно.
Юрий по-прежнему оставался скромнягой. Он редко вступал в споры, старался держаться в
стороне. И кто бы мог подумать, что именно он, Юрий Судков, станет героем дня, человеком,
совершившим подвиг.
Все обстояло просто, даже слишком буднично. На стоянку рулил самолет. Как выяснилось потом, у
машины отказал левый тормоз. Летчик пытался тормозить, но — никакого эффекта. Он выключил
двигатель, а самолет, развернувшись влево, продолжал упорно катиться в сторону, где стояли другие
боевые машины. Столкновение казалось неизбежным.
Техники, стоявшие рядом, растерялись. И вдруг они услышали властный голос:
— Держать! Держать самолет!
Это командовал Судков. Никто и не заметил, как в мгновение ока он очутился возле самолета,
руками и грудью пытался остановить неуклонное движение тяжелой машины.
Конечно, сил не хватало, и расстояние между самолетами быстро сокращалось. Всего два метра
оставалось между консолями плоскостей, когда на помощь подоспели техники и другие летчики,
стоявшие невдалеке. Катившийся самолет был остановлен, столкновение предотвращено. Однако Судков
не
секунды, ибо усилиями товарищей Юрия Судкова удалось вызволить из стальных объятий. Но его все-
таки пришлось отправить в госпиталь.
Вот и вся история. Судков вскоре выздоровел. За спасение машины ему объявили благодарность.
Можно было бы об этом случае и не упоминать, если бы он не вызвал больших разговоров среди
молодых летчиков.
Одни считали Судкова настоящим героем.
— Молодец, Юрик! Встал грудью навстречу опасности.
Другие не видели в поступке Судкова никаких патриотических начал. То же самое сделал бы и Зуб,
и Хваткин, и Белов. Но первым увидел беду Судков. Он и не мог поступить иначе, как броситься на
спасение самолета.
Третьи считали риск Судкова неоправданным.
— Жизнь летчика дороже машины. Если бы даже самолеты столкнулись, больших повреждений
быть не могло. Самолеты в мастерских отремонтировали бы за три дня. Пожалуй, рисковать не стоило.
Я не мог пройти мимо этих разговоров и поручил своему заместителю по политической части
майору Сухонову организовать беседу о воинском долге и дисциплине.
Беседа состоялась. Сухонов начал ее с примера смелости и отваги советских летчиков в боях за
Родину.
...Звено Александра Покрышкина находилось над линией фронта, когда показалась группа
фашистских бомбардировщиков. Их было более тридцати.
Передав по радио обстановку на командный пункт, Покрышкин ринулся в бой. Горит один, второй
бомбардировщик. В группе врага переполох: бомбы сыплются на свои войска. Истребители прикрытия
тоже растерялись, они не могут понять, в чем дело.
Но когда бомбардировщики стали поворачивать вспять, появилось еще несколько больших групп
Ю-88, Хе-111 — всего до шестидесяти самолетов.
Покрышкин снова устремляется в атаку. Трассы от пуль и снарядов вражеских бомбардировщиков
направлены на четверку отважных советских истребителей. Они образуют огненную сеть. Трудно
пробиться к вражеским машинам через такую завесу. Но долг превыше всего. Покрышкину поставлена
задача — не пропустить самолеты врага, и он ее выполняет.
Сознание высокого воинского долга — вот что руководило в бою действиями прославленного
летчика.
Кроме того, он был уверен, что с минуты на минуту подоспеет помощь: ведь в готовности помер
один сидят эскадрильи, полки на многих аэродромах. И помощь пришла. В самый разгар боя, когда