Серебряные стрелы
Шрифт:
– Так я тебе мешаю? – смутилась девушка; ей давно уже пора было уйти, но что-то держало её здесь, вероятно необычность ремесла своего нового знакомого.
– Нет, буду заканчивать. Я работал с утра, а сейчас уже совсем стемнело. Если знаешь время своего рождения, могу составить тебе гороскоп.
– Нет, не надо. Не хочу, нечем платить, да и ни времени, ни даже дня когда родилась, я не знаю, только месяц посередине зимы. Мать знала, но она давно умерла, а отец уже забыл.
– У тебя хоть отец есть, я вообще рос без родителей. Меня воспитали друиды – странствующие мудрецы. Полу колдуны, полу шарлатаны, – усмехнулся Матфей грустной
– Ты такой умный, – с уважением произнесла Октавия, с опаской глядя на свитки и карты, словно одного взгляда было достаточно, чтобы проклясть себя на всю жизнь.
– Нет, я ведь этому учился и для меня это моя работа. Примерно то же, как ты на базаре безошибочно выбираешь продукты, – улыбнулся он, скрестив руки на груди. – Если хочешь, могу заняться твоим обучением.
– Я тоже смогу читать звёзды?
– Если будешь прилежной ученицей. Начнём прямо сейчас. Ты просто слушай и запоминай, а потом я буду задавать вопросы, а ты на них отвечать. Если никуда не спешишь, то присаживайся, – собрав лежащие на табурете свитки с рунами, Матфей, не сворачивая засунул их на полку у камина, и приглашающе пододвинул гостье, сам же так и остался стоять, готовясь к возложенной на себя роли. Хотя девушке порядком влетело от госпожи за нерасторопность, на сегодняшний вечер она была свободна, правда рассчитывала провести его дома. Но так хотелось послушать, чему будет её учить Матфей, обладающий гораздо большими знаниями, чем мадам.
– Вот знаешь ли ты, как устроена наша земля?
– Конечно, знаю! Госпожа мне не раз говорила об этом и я запомнила. Астарта, Богиня–Мать наша сотворила мир из хаоса смерти. Создала земную твердь, отделив воды, что на земле от тех, что под землёй. Реки и горы, поля и леса. Всех животных и птиц, вообще всё, что есть живого, а потом слепила человека из глины, перемешав со слюной и кровью. Первый человек был бессмертен, но он согрешил, возжелав Богиню–Мать, решив возлечь с ней как со своей женой, и тогда Она лишила его бессмертья, наделив из бесконечной доброты мудростью. Земля наша как плоский диск, лежит на спине слепой черепахи, и звёзды с луной ходят по кругу над нею. А вокруг стена до самого неба, наподобие наших Валов, за которой тьма с адскими созданиями, демонами, драконами и фуриями.
– А для чего Валы были, как ты думаешь? – спросил Матфей, с поощрительной улыбкой. Когда девушка рассказывала о творении мира, лицо её преобразилось: глаза горели внутренним светом, щёки раскраснелись, а голос взволновано звенел. Девушка сбилась, смутившись, видно на этот счёт госпожа ничего не говорила и тогда он продолжил: – Валы построили Древние, те кто пришёл на эту землю тысячу лет назад, для защиты от Иных. Живущих куда дольше людей и обладающих чудовищной силой…
– Но это уже легенда, глупые сказки!
– Как и то, что рассказала ты.
– Нет, то чистая правда и я в это верю.
– Пусть так, не будем спорить. Но я читал об этом руны в древней рукописи, хочешь, воспринимай это как сказку. Иные – первые дети Богов или Богини, неудавшееся творенье. Всего было шесть сотен Богов, триста жили на небе, триста на земле, трудились в тяжком труде. И для того чтобы облегчить себе жизнь они создали Иных, для самой трудной работы. Но те взбунтовались и тогда Боги их прокляли. Была большая битва, большинство Иных погибло, уцелела лишь малая часть. А потом, через много, много лет появились люди,
– Сказки! – возразила Октавия. – Что тебе ещё руны рассказали?
– Рассказали что война была долгой и жестокой, много погибло людей, но и Иные пали все, последний был убит не так давно где–то в этих краях.
– Ты что в это веришь? – Матфей взял возвращённый девушкой подарок и, подойдя к ней сказал: – Я не знаю, надеюсь что ошибаюсь, но все эти страшные вещи происходящие в городе… Мне кажется что убили не всех, остался ещё один Иной, последний, вот именно он и убивает женщин, возможно, пытаясь отомстить нашей общей прародительнице. Я не хочу, я очень не хочу, что бы ты пострадала и поэтому, для защиты, возьми, пожалуйста, этот кинжал.
Зажжённые свечи кроме одной догорели и погасли; в полумраке изломанные длинные тени пересеклись где–то на середине потолка. Октавия всегда была предоставлена самой себе, отец не занимался её воспитанием и так же мало интересовался её жизнью. Всё что имела молодая особа, она добилась сама, и вот теперь появился человек, которому она не безразлична. Пусть даже всё, что он рассказал, было лишь для того, чтобы испугавшись, девушка взяла подарок. От мысли, что теперь она не одинока, что есть тот, кто готов пожертвовать многим, а возможно и всем, ради неё, на душе стало тепло. Тепло расходилось по телу, заставляя краснеть щёки, и сердце билось в такт её неровного дыханья.
– Хорошо, – сказала она, наконец. – Пусть будет по–твоему.
Вместо ответа Матфей наклонился к ней и прикоснулся своими губами к её. По телу Октавии побежали мурашки, разбегаясь от груди к животу и ниже, а потом, плохо соображая, что делает, она ответила на поцелуй. Затрещав погасла свеча, и тьма, нависнув над ними, вжимала их друг в друга сливая в объятьях. И не было ничего, что могло разъединить их, как не было никого счастливей…
Ночь, стирая мосты и дороги заливала город безбрежным мраком, слышалось лишь как скрипят, закрываясь городские ворота, да кричат часовые на башнях окликая друг друга.
***
– Учитель, поведай нам, что стало с тобой, – спросили Валаама, когда был он уже далеко от Драконьего Когтя в просторном доме своих друзей, что стал вдруг мал от числа собравшихся. – Мы думали, что больше не увидим тебя и душа твоя уже в раю, ведь ещё ник–то не уходил от Первосвященника по своей воле.
– Говорю вам: нет ни рая, ни ада и дух человеческий умрёт, прежде чем птицы склюют с костей его мясо. Не стоит об этом. Пожалуй, я сам виноват в том что, случилось, подобно глупцу упиваясь своим могуществом, которого на самом деле не существует. Скажу лишь, что был брошен в крысиную яму в подземельях Храма, превращённого ныне в рассадник скверны и себялюбия. И был там лишь я да ещё крысы, что лакомились плотью моей, воруя крохи, что бросали мне сверху тюремщики.
– Почему же учитель не смог ты приказать крысам не трогать тебя? – изумлённо спросил кто-тоиз учеников и Валаам ответил, неопределённо пожав плечами:
– Не знаю. Я думал даже, Бог отвернулся от меня, но может дело в том, что в крысах попросту нет души. И там, на краю я так долго смотрел в бездну, что однажды бездна взглянула в глаза мои, – добавил он, вспомнив историю с крысой. Тут он заметил, что некоторые выводят стилосом на глиняных дощечках, а другие пишут пером на бумаге, макая его в чернила.