Сессия в условиях Талига
Шрифт:
– Криц, здесь оставьте двоих. И соберите слуг там, где их можно будет расспросить. Вам поможет Джереми.
Поднявшись, я узрел еще четыре кадки с высохшими стволами растений. Какой кошмар. Ну хоть бутылки тут не торчат и ладно. Слуга рядом мялся и бормотал, что ему было приказано нечто загадочное. Точные слова, указывающие на это, видимо, забыл. Бывает.
– Что тебе было приказано? – грустно спросил я.
– Никого не впускать, – навстречу мне вышло средоточие неаккуратности и грязи. Растрепанный и сонный, в заляпанном винными пятнами халата. – Не терплю, когда
– У меня к вам неотложное дело… – когда надорцы поднялись за мной по лестнице, стало гораздо спокойнее на душе.
– Если вам хочется скоротать вечер в моем обществе, молодой человек, поедемте к Марианне.
С ним? Целый вечер? Он издевается, да? Комедию тут ломает, лыбится. Тему меняет Будто ни к нему пришли беседу о важных вещах вести. А, он еще и с похмелья. Прелесть.
– Я был у Капуль-Гизайлей, – пришлось быть кратким, – вам известно о том, что произошло ночью?
– Мне много, что известно, благодаря картам, – усмехнулся Салиган, – но не это. – Где именно? Мир велик.
– В доме Капуль-Гизайлей, – терпеливо ответил я.
– Значит, вы ушли от баронессы в надлежащее время?
– Меня вызвали ранним утром. Очень ранним…
– Хотите вернуться? Приглашаете меня к ней? Тогда я должен переодеться, – продолжал паясничать Салиган.
Ага. И помыться, и причесаться. Как с ним, таким, разговаривать? То ли юлит и старательно выкручивается, то ли просто не в себе. Тут, как по заказу, подоспели Криц и Джереми, с сообщением о каких-то находках. Довольный своими людьми я направился в одну из комнат.
Свернутые гобелены, открытые ящики и сундуки – это первое, что бросилось в глаза. Они были наполнены посудой, подсвечниками, кубками. Множество разных вещей разного материала. Фарфор, хрусталь, бронза, серебо, дерево, меха… И знакомые гербы. В том числе и Ариго с Колиньярами. Мой друг в тюрьме, его семья в бегах, а их имущество разграблено этим ублюдком. За Ариго-то я не сильно переживал, хотя стоило. Ведь старший брат Катарины, служивший сейчас в Торке – единственный наследник. О, а вот у Штанцлера полным-полно всякого добра, я смотрю… А ведь притворялся бедным и больным человеком, живущим ради Талигойи. Тварь старая.
– Эти сервизы, те, что с леопардами, – доложил Криц, – были вывезены из особняка Ариго перед погромом. Их искала вся городская стража и таможенники.
Хм… какая, однако, прелесть. Интересно лишь, куда Салигану столько? Музей открывать собрался?
– Откуда вы знаете про сервизы? – нельзя не спросить, любопытство же ест.
– Я начинал на таможне. Искал тайно провезенные товары, но иногда приходилось заниматься другими делами.
– Они хранились здесь?
– Нет, вот как раз сервизы Ариго нашли в доме некоего Капотты. Он долго служил в Гайярэ ментором. Найденное передали на хранение тессорию, а когда Манрики сбежали, то считалось, что исчезнувшие ценности вывезли в Придду.
Гайярэ это где-то на юге… это же родовые земли Ариго, а я-то не сообразил сразу! Вот ведь сволочь какая. Взять наследство Жермона на хранение, может? Места в доме много, а потом, когда вся эта канитель закончится, напишу
– …картины кисти Альбрехта Рихтера принадлежали маркизу Фукиано. Украшенный бирюзой кинжал украден из особняка Залей прошлой весной, серебро Килеанов… Тоже было передано в тессорию…
“Три магнитофона кассетных, две кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три”, – мгновенно выстроился ассоцитиативный ряд. Вздохнув, я задумчиво посмотрел на узкий серебряный футляр с гравировкой. Сплетены буквы “К” и “А”. Интересно. Может, попробовать вернуть благосклонность бывшей королевы, после того, как я ее едва не отравил? Интересно, что там? Открыв маленький замочек, я оторопело уставился на алую звезду.
– Алая ройя, – буркнул таможенник. – Числится в описи вещей, исчезнувших из дворца после пленения Оллара.
– Королеву ограбить? – я не сдержал усмешки. – Ну вы и шустры.
– Всего лишь жену узурпатора, – Салиган снова появился, как чертик из табакерки и, закрыв один сундук, сел сверху. Закинул ногу на ногу. – Давайте остановимся на этом, в противном случае вы проснетесь со мной в одной постели. В Багерлее.
Эм. Что, простите? И как мне реагировать на это: выбежать на улицу с воплем: “Спасите, домогаются!!!”?
– Простите, вы не в моем вкусе, – как можно небрежнее отозвался я, – но вот вещи, вам не принадлежащие, у вас обнаружены.
– Допустим, но сколько не принадлежавших вам вещей будет обнаружено у вас? Хотя да, – он отвратительно оскалился. – Своего дома у Окделлов нет в столице уже лет пятьдесят.
– Они находятся на хранении и я ими не пользуюсь. Даже вино не пью, – вот в последнем я слукавил.
– Вы всерьез думаете, что имеете больше прав на особняк Ворона, чем я на тарелки Ариго, – он махнул рукой. – Увы, перед Создателем все мародеры равны, хотя ваши заслуги больше моих.
– Я же сказал… Я – хранитель чужого имущества, а вы – вор, – отчего-то мне было весело и спокойно.
– Я вор? Вам скормили дом Алвы. Вы проглотили.
– Да что вы прицепились-то к этому дому?
– Монсеньор, – Нокс встал между нами, видимо поняв, что так трепаться мы способны очень долго, – разрешите мне задать этому человеку несколько вопросов.
Я отошел в сторону, чувствуя, как меня захлестывает все сильнее удушье. Хоть я и скрывал свое волнение при разговоре с этим отродьем, но прогнать его было невозможно. Да еще и злость на мародера. Ну ничего. Как закончим его допрашивать – выдам ему путевку в Багерлее. И пусть знает.
– Салиган, ваше участие в грабежах доказано, но вы уличины еще в одном преступлении. Камеристка баронессы Капуль-Гизайль слышала ваш разговор с истопником Гильермо. Речь шла о покушении на жизнь герцога Эпинэ.
– Ваннина врет, – пожал плечами Салиган, – бабьи выдумки. У Марианны всегда жарко, вдруг голову напекло.
– Но нападение состоялось и герцога Эпинэ спасло лишь мастерство фехтовальщика. Те двое разбойников, что мы поймали, признались. Их в дом впустил Гильермо, он же показал тайную дверь в будуар баронессы. Даже она не знала о двери.