Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Приняв это решение, он как-то сразу успокоился. Держась за руки и не обращая внимания на изумленные взгляды нескольких возмущенных таким неслыханным поведением пассажиров, Купер и Юдифь смотрели друг другу в глаза, пока форт Самтер медленно уходил за корму.
Глава 23
Всю ту весну напряжение и ссоры отравляли жизнь Хазардов. Слуги даже делали маленькие ставки на то, кто с кем перестанет разговаривать к началу летнего сезона, когда придет время ехать в Ньюпорт. Кое-кто даже думал, что семья
Джордж узнал, что Стэнли снова пожертвовал Кэмерону деньги, на этот раз целых две тысячи долларов.
– Ты обещал прекратить это! – воскликнул он, с такой силой ударив кулаком по письменному столу, что задребезжало стекло.
Хотя Джордж был невысок ростом, Стэнли не на шутку его боялся. Впрочем, своей жены он боялся куда сильнее.
– Я вовсе не имел в виду, что прекращу это навсегда. Если ты так подумал, ты ошибся. Кроме того, Саймону крайне необходимо…
– Вот как, он теперь уже и Саймон? Превосходно! И какую должность ты для себя покупаешь? За какую цену? – Стэнли покраснел. Джордж стремительно ходил взад-вперед по комнате, как дикий зверь в клетке. – Наши расходы растут с каждым днем, а ты транжиришь деньги на каких-то продажных политиканов и личные вагоны на железной дороге.
Стэнли действительно заказал восьмиколесный пассажирский вагон с гостиной, спальнями и кухней. Таких вагонов по всей стране были единицы, и его производство уже спешно завершалось в Делавэре. К этой покупке Стэнли вынудила жена, которая постоянно твердила, что не может ездить в Род-Айленд в общем вагоне.
– Джордж, неужели мы не могли бы обсудить этот вопрос, не опускаясь до вульгарностей?
– Теперь уже поздно что-либо обсуждать, раз дело сделано. А вот Кэмерону я больше не позволю тебе дать ни пенни.
– Пока я занимаюсь банковскими счетами, я буду делать что хочу. Если тебе что-то не нравится, поговори с мамой.
Стэнли не осмелился взглянуть на младшего брата, чтобы в полную силу насладиться своим триумфом. Как он и ожидал, решимости у Джорджа быстро поубавилось. А в том, что гордый нрав не позволит ему жаловаться матери, Стэнли ни минуты не сомневался. Поэтому, нацепив на лицо самодовольную ухмылку, он вальяжно прошел мимо брата и вышел из конторы, демонстративно хлопнув дверью.
Джордж сел за стол, обливаясь потом. Он пытался взять себя в руки, но никак не мог успокоиться. Стэнли победил, и они оба это знали. К Мод он тоже не мог с этим пойти, поэтому просто не представлял, что можно сделать в такой безвыходной ситуации. Чувствуя, как его душит гнев, он схватил чернильницу и швырнул ее в стену.
– Как глупо… – пробормотал он.
Но, как ни странно, от этого ребяческого поступка ему стало немного легче, пусть даже проблема так и осталась неразрешенной, а рубашка была безнадежно испорчена.
Стэнли в красках описал весь их разговор жене. Естественно, Джордж выступал в роли злодея, Стэнли же был героем.
Изабель решила во что бы то ни стало поквитаться со своим деверем и его женушкой, затеяв против них новую войну. С фальшивой заботливой
Нет, Джордж не исповедовал католическую веру, говорила им Изабель, но и в его собственной, методистской церкви его никто никогда не видел. Что, если его бедные малютки вырастут безбожниками? И люди, которых прежде совершенно не интересовали ни вера Джорджа, ни его характер, вдруг обнаружили, что почти ни о чем другом и не говорят.
Вскоре сплетни дошли до Констанции, а потом и до Джорджа. Ее это огорчило, его взбесило. Не прибавило радости и письмо Орри, из которого он узнал, что семью Мэйн тоже не обошли разногласия. Купер объявил, что хочет жениться на девушке, принадлежащей к унитарианской церкви да к тому же увлеченной идеями аболиционизма. Тиллет с трудом сдерживал свое недовольство. Орри надеялся, что поездка в Ньюпорт слегка ослабит напряжение, хотя бы на время.
Вирджилия осталась на десять дней в Филадельфии, где должна была выступать на очередном собрании. Мод давно уже перестала умолять дочь брать с собой компаньонку. Вирджилия делала что хотела.
Пять дней спустя, когда уже укладывались вещи для поездки в Ньюпорт, к Изабель зашла ее подруга. Грейс Трутт только что вернулась из Филадельфии. В один из вечеров они с мужем пошли в театр на Честнат-стрит, чтобы посмотреть возобновленного «Защитника народа», неизменно популярную пьесу о том, как с виду наивный деревенский простак-янки оказывается хитрее целой толпы умников; хитроумный крестьянин уже много лет был любимым персонажем американских комедий.
– Представляешь, видела там Вирджилию. Она сидела в ложе в сопровождении красавца Тоби Джонсона.
– Не знаю этого джентльмена.
– Было бы странно, если бы ты его знала, зато в Филадельфии о нем слышал или читал каждый. Вирджилия и мистер Джонсон вместе присутствовали на собрании Общества защиты негров. – Грейс Трутт немного помолчала, заранее предвкушая эффект от своих следующих слов. – Там мистер Джонсон в очередной раз рассказывал о своих страданиях в Северной Каролине, до того как сбежал оттуда.
– Сбежал? Боже правый, ты же не хочешь сказать, что он… африканец?
– Коричневый, как орех, – кивнула подруга. – Они сидели в театре у всех на виду, словно нарочно выставляли себя напоказ. То и дело прикасались друг к другу и обменивались такими взглядами, что… ну… – Женщина промокнула платочком испарину над верхней губой. – В общем, что любой назвал бы их любовниками. Мне ужасно неприятно сообщать тебе такие печальные новости, но я решила, что тебе следует знать.
На Изабель уже лица не было.