Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– А это, – Джексон показал на пса, грызшего кость, – Фенимор Купер. Если коротко, то Фен. Выглядит не ахти как. Бордер-колли все такие. Но вы бы удивились, увидев, какие тяжелые повозки он может тянуть. – Джексон наконец дожевал свой кусок джерки. – Мы, знаете ли, совершаем регулярные поездки к цис-цис-тас. – Он сделал упор на втором слоге.
– Это еще что за чертовщина?
– Все зависит от того, кого вы спрашиваете. Одни говорят, что это означает «наши люди», или «похожие люди», или «те, кто живет здесь», это как бы вольный перевод. Сиу говорят «шай-ела», что означает «люди, говорящие на красном языке». То есть на чужом.
– Я знаю этот язык жестов, – сказал Чарльз. – Команчи в Техасе тоже им пользуются.
– Да, сэр, это универсальный язык всех племен. Я только что сказал: «Мы торгуем с шайеннами на Индейской Территории». Мы везем им разные товары, а назад возвращаемся с индейскими лошадьми. Это неплохой кусок хлеба, хотя и не такой жирный, как мог бы быть. Потому что я не торгую оружием или огненной водой.
Чарльз уже в общих чертах понял, в чем заключалось предложение Джексона.
– Кусок хлеба может и неплохой, но уж больно опасный, – сказал он.
– Только иногда. Тут всего двести, а может, триста тысяч краснокожих, но опасны из них меньше трети, да и те не всегда. Можно ехать спокойно, если они знают, что ты не боишься. – Он вытащил из волос индюшачье перо и провел указательным пальцем по широкой букве «V», вырезанной на стебле. – А еще они могут прочесть вот этот особый знак подвига. Он означает, что однажды я встретился с плохим индейцем и снял с него скальп, чтобы он не получил следующей жизни, а потом перерезал ему горло.
– И обо всем этом им скажет перо? – (Джексон кивнул.) – Вы действительно это сделали?
Беззлобный взгляд Джексона остановился на Чарльзе.
– Дважды.
Чарльз вздрогнул. Мальчик положил ладонь на плечо дяди, сияя от гордости. Фен лениво вылизывал передние лапы. По шкурам типи чуть слышно стучал дождь.
– Вы говорили о каком-то предложении.
– Мне нужен помощник, чтобы прикрывать мне спину. Я покажу ему местность, научу всему необходимому, но я должен доверять ему, а он должен хорошо стрелять. Это главное.
– Я хорошо стреляю. Тренировался несколько лет, пока служил в разведке у генерала Уэйда Хэмптона.
Деревянная Нога одобрительно кивнул:
– Южная кавалерия. Да, это рекомендация что надо.
– Вы первый раз берете напарника или хотите кого-то заменить?
Торговец снова провел языком по зубам:
– Думаю, нет смысла врать, если будем ездить вместе. В прошлой поездке я потерял человека. Своего напарника Дина. Он позарился на одну женщину. Ее муж и несколько его друзей из Красных Щитов порезали его на мелкие кусочки.
Вяленое мясо, казалось, подпрыгнуло у Чарльза в желудке.
– Что за Красные Щиты? – спросил он.
– Община воинов-шайеннов. Таких общин несколько: Щиты, Тетива Лука, Люди-Собаки, или Собаки-воины – так их еще называют. Почти половина молодых воинов племени всегда принадлежит к какой-нибудь общине. Когда юноша достигает своей пятнадцатой или шестнадцатой зимы, он выбирает, к какой из шайеннских общин присоединиться, и это едва ли не самое важное событие в его жизни. Все эти
– А чем они еще занимаются, кроме того, что верховодят в племени?
– Главная их работа – следить за порядком, когда приходит время охоты на бизонов. Они держат в узде молодых парней, чтобы никто внезапно не выпрыгнул и не напугал главное стадо.
– И я, стало быть, должен заменить человека, которого они зарезали?
– Да, мистер Мэйн. Не стану делать вид, что риска никакого. Но есть и хорошая сторона. Вы увидите самый нетронутый и самый прекрасный из краев, когда-либо созданных Господом, и вдобавок прелестнейших девиц. Я с большинством шайеннов живу вполне мирно. Им нравится старый Деревянная Нога.
Малыш, что-то ласково бормоча, придвинулся к дяде и погладил его бороду. Джексон сжал руку мальчика в ладонях. Подросток казался спокойным и радостным.
– Предлагаю такой расклад, – продолжил торговец. – В первый год я отдаю вам двадцать процентов от всего, что мы получим за пригнанных лошадей. Окажетесь молодцом, буду добавлять еще по десять каждый год, пока не дойдет до пятидесяти. А до того времени я буду хозяином всех товаров, и за все риски отвечать тоже буду я. Ах да… – он усмехнулся, – не беря в расчет риск вашим скальпом и вашей жизнью, я имел в виду. Что скажете?
Чарльз молчал, не зная, что ответить. Согласиться означало довольно основательно изменить свою жизнь. Присутствие Малыша, конечно же, заставило его подумать о сыне. Если он присоединится к Джексону, то месяцами не будет видеть маленького Гуса. Это ему не нравилось. Но работа была необходима, иначе не прожить. К тому же, служа в Техасе еще перед войной, он поклялся однажды вернуться сюда, потому что навсегда полюбил дикую красоту Запада.
– Итак, мистер Мэйн?
– Я бы хотел подумать до утра, – улыбнулся Чарльз. – Честно говоря, даже не знаю, смогу ли привыкнуть к тому, чтобы называть человека Деревянной Ногой.
– Да мне все равно, лишь бы стреляли метко.
Вскоре после этого разговора Чарльз закутался в теплую бизонью шкуру у гаснущего костра, долго ворочался, пока не нашел положение, при котором избитое тело не так болело, и наконец заснул.
Вместо бесконечных просторов прерий или жестоких индейцев он видел во сне Августу Барклай. В серых и невыразительных декорациях сновидений он обнимал ее теплое обнаженное тело. Потом неожиданно возникла какая-то другая женщина, заняв ее место. Он внезапно проснулся, испытывая мучительное чувство вины, которое сменилось острым ощущением бесприютности, ставшим еще острее после того, как он вспомнил, что его военная карьера окончательно потерпела крах.