Север помнит
Шрифт:
– Вот, - негромко произнес Старший Брат и, сняв с пояса ключ, открыл дверь кельи. – Поживешь пока здесь. Думаю, я знаю, почему ты задержался, Сандор. Это значит, что тебе есть ради кого жить. Поэтому я велел Сынам Воина рассказать тебе о ней, если они тебя встретят. Я уже говорил это на Тихом острове, и сейчас скажу снова. Не делай этого. Поединок с сиром Робертом Сильным убьет тебя.
– Пес уже умер благодаря тебе. А я все еще здесь.
– Да, ты здесь. – Монах вздохнул. – Но есть еще кое-что, о чем ты не подумал.
– Что еще?
– Ты можешь сразиться с нечестивым призраком своего брата, Сандор. Ты один из самых упрямых людей из всех,
========== Джорах ==========
Он почувствовал соленый запах моря, хвои, морозного воздуха и дыма, поднимающегося над крышей усадьбы. Он не мог понять, как такое возможно, но перед ним был вал, над которым реяли стяги с черным медведем Мормонтов, а со всех сторон его окружал сосновый лес. Джорах стоял у ворот, на которых была вырезана женщина с ребенком в одной руке и боевым топором в другой; он не видел этот барельеф уже много, много лет. Впереди, за воротами, начиналась тропа, ведущая вверх по холму к дому. Позади крутые ступени спускались к песчаному берегу, где он плавал в детстве. Невероятно, но он был дома.
«Это обман. Просто морок, который наслали красные жрецы», - подумал Джорах, но все равно слезы обожгли ему глаза. Больше всего на свете ему хотелось вдохнуть полной грудью напоенный солнцем холодный горный воздух, опуститься на колени и погрузить пальцы в сырую землю, но он понимал, что все еще находится в Асшае и что его долг – быть рядом с Дени. Джорах помнил ее слова: «Нет… прошу, отпусти меня… он убил его, прямо здесь, я видела… разве ты не…». Похоже, ее тоже пытаются запутать видениями и иллюзиями. Они хотят разделить нас. И им почти это удалось.
– Кхалиси! – крикнул он. – Кхалиси!
Ему показалось, что из дома донесся слабый ответный зов. Джорах пинком отворил ворота, перешагнул через кучу овечьего навоза, - если это и правда видение, то стоит похвалить красных жрецов за внимание к деталям, - и побежал вверх по холму. Дейенерис снова позвала его, - да, она точно в доме, - и Джорах, ни секунды не колеблясь, сорвал с двери засов и ворвался внутрь.
Он был так поражен видом, что застыл на месте. Дени была рядом, она звала его… но это был его дом. Под потолком висели факелы, вставленные в сцепленные вместе оленьи рога, из смотрящих на юг окон на деревянный пол струился теплый, словно топленое масло, солнечный свет, на скамьях разложены медвежьи шкуры, на стенах висят старинные гобелены, а вся мебель сделана из дерева, как и сам дом. Джорах поднял глаза на то место над дверью, где на крюках веками покоился Длинный Коготь, с незапамятных времен переходящий от отца к сыну. Мальчишкой Джорах часто смотрел на меч и мечтал о том, что однажды будет владеть им. Он оставил Длинный Коготь, сгорая от стыда, прежде чем уплыть за Узкое море вместе с Линессой, - но меч был здесь. Навершие, украшенное медвежьей головой, полуторный клинок… там, где меч выглядывал из ножен, сверкала валирийская сталь. Это так просто – протянуть руку и взять его.
– Джорах? – позвала Дени из глубины дома. – Мой милый медведь, где ты?
Джорах встряхнулся.
– Иду, кхалиси.
Он схватился за бедро, где должен был висеть меч, но вспомнил, что выбросил его в Яшмовое море, прежде чем прыгнуть в воду. «Это не мой дом», - снова напомнил он себе. Но видение
Джорах повернул за угол и замер, словно громом пораженный.
Дейенерис сидела на огромной заваленной шкурами кровати, той самой, на которой Джорах родился, и ее нагота была прикрыта лишь пеленой серебристых волос, переливающихся в солнечном свете. Завидев его, королева улыбнулась почти смущенно, подняла на него фиалковые глаза, но даже не попыталась прикрыться.
– Сир, - ласково прошептала она, - вот вы где. Я волновалась.
Джорах попытался ответить, но позабыл все слова. Он стоял перед ней с открытым ртом, как дурак, и смотрел. Он так желал этого, так мечтал об этом, - и вот его мечта сбылась.
– Боги старые и новые, защитите меня, - наконец выдохнул он. Дом Мормонтов, как и все северяне, поклонялся старым богам, но Джорах стал рыцарем в септе Семерых, поэтому чтил и их тоже. – Должно быть, я сплю.
– Нет, мой медведь, ты не спишь. Ты только сейчас проснулся. – Дени соскользнула к кровати и подошла к нему. Джорах не мог поверить, что она так близко, - прекрасная, обнаженная, - и изо всех сил сжал кулаки, так что ногти впились в кожу. – Разве ты не помнишь? Много лет назад красные жрецы вернули нас сюда. Дом Таргариенов вновь правит Семью Королевствами.
– Тогда почему мы не в Королевской Гавани? – хрипло пробормотал Джорах. Голова шла кругом, мысли давались ему с трудом, но этот вопрос был важен. – Ваши драконы… ваш трон…
– Драконы погибли, а Вестеросом правит мой племянник – принц, который был обещан. Ты слишком долго спал, милый сир. Просыпайся. – Дени легонько провела пальцами по его скуле. – Вспоминай. Возвращайся ко мне, мой медведь. Теперь мы дома. Мы дома.
– Нет, - растерянно произнес Джорах. Он весь дрожал, борясь с желанием коснуться ее, запустить пальцы в ее сияющие волосы, накрыть ее губы своими, отнести ее на постель и… Я могу остаться здесь, если захочу. Остаться здесь и жить этой жизнью. Все казалось таким настоящим, словно происходило на самом деле, – и что с того, что это только сон, только мечта? Он и так до сих пор жил лишь мечтами. Это так просто… проще некуда…
Дени, встав на цыпочки, обвила руками его шею и поцеловала. Сначала легко и невинно, затем дольше, слаще, глубже. Джорах пытался убедить себя, что должен отвернуться, но не смог. Он разжал кулаки, прижал загрубевшие ладони к ее спине, ощутив прохладу шелковистой кожи, слыша лишь их вздохи и тихие влажные звуки поцелуев. Дени сама потянула его к постели. Он был напряжен до боли, а она просунула ладони под его рваную рубашку и принялась гладить его плечи. Это просто чудо какое-то… Джораху хотелось плакать от наслаждения и…
– Нет, - хрипло произнес он, с мучительным усилием прервав поцелуй. – Ни одна из женщин, которых я любил, не могла быть счастлива на Медвежьем острове. Ни Линесса, ни вы. Вы никогда не откажетесь от своей короны и от своих детей ради… у вас нет племянника, кхалиси. Я полюбил дракона. Я полюбил королеву.
– Глупый медведь. – Дени улыбнулась. – Нам удалось изменить свою жизнь. Единственное, чего я желаю, - это провести остаток дней вместе с тобой. Теперь я могу родить тебе детей, Джорах. – Она медленно провела рукой по его лицу, по груди, вниз, к завязкам бриджей, и ее улыбка стала еще шире, когда она обнаружила его возбуждение. – Драконы мертвы, поэтому я исцелилась от бесплодия. Таково было условие – я могу иметь детей либо из огня, либо из плоти, но не и тех и других одновременно.