Северные архивы. Роман. С фр.

Юрсенар Маргерит

сяч франков в банк Альбани в Риме. Он уточнил,

между прочим, что из этих денег Мишель Шарль

должен выделить необходимую сумму на выбран­

ные со вкусом подарки «для женщин». Что до ос­

тального, он желал бы, чтобы молодой человек

потратил на себя не более трех тысяч франков и,

проявив благоразумие, привез остальные деньги

обратно. Скажем сразу, что это пожелание было

выполнено.

Двухместная карета наконец-то увозит

обоих

путешественников, Мишеля Шарля и его двою­

родного брата Анри Бисваля, милого юношу, ко­

торый по возвращении станет вести размеренную

жизнь богатого землевладельца и умрет президен­

том агрономического общества. Мишель Шарль,

опьянев от радости, признается, что уехал без

всяких сожалений, обязательных в то время при

расставании с близкими. Родители, провожая его,

держатся изо всех сил: в пятьдесят два года, сра­

женный болезнью, Шарль Огюстен знает, что дни

142

его сочтены, увидит ли он сына? Рен, обладающая

крепким здоровьем, думает о несчастном случае в

Версале. Опасны не только новые средства пере­

движения: бывает, что переворачиваются дили­

жансы, несут лошади, опрокидываются лодки.

Говорят, что окрестности Рима и Сицилия кишат

бандитами. Цирцеи и Калипсо повсюду подстере­

гают молодых людей, одурачивают их, выманива­

ют у них золото, запускают им в жилы отраву,

пагубную для жизни. Рен говорит себе, что Шарль

Огюстен некогда чудом вернулся из Германии, ос­

тавив на кладбище братьев и сестер. Чудо, что он

создал семью раньше, чем его сразила непонятная

болезнь. Рен не свойственны ни тревоги, ни сожа­

ления, но, бросив взгляд на добряка Анри, она ду­

мает о том, что и у Шарля Огюстена только один

сын. Славный Анри, стоя позади матери на поро­

ге, посылает путешественникам воздушные поце­

луи. Габриель удерживает Миску, которая тянет

поводок, чтобы последовать за хозяином.

* * *

Парадоксальным образом это удачное путеше­

ствие начинается на мрачной ноте. В Перонне по­

чинка кареты потребует многих часов. Стоит

холодная погода. Кучер предлагает кузенам зайти

погреться в гнусный трактир, который посещают

ломовики. Перед молодым человеком ставят

кружку пива, он к ней не притрагивается. Мишель

Шарль слушает, разглядывает соседей, которые в

табачном дыму смеются, пьют, ссорятся, смачно

143

плюют на пол и хриплыми голосами изрыгают не­

пристойные ругательства. «Это

были не люди, а

настоящие звери», — заметит возмущенно юный

доктор права. Я почти благодарна ему за то, что

он не дал себя обмануть, как это случится позже

с одним из моих двоюродных дедов с материн­

ской стороны, слащавыми представлениями о ве­

ликодушии рабочих, ибо подобные лубочные

картинки оскорбительны для народа. Мишель

Шарль довольно честно описывает то, что видит.

Грязь будет наваждением для юноши, привыкше­

го к дому, содержавшемуся в чистоте. Арль и

Ним — «грязные города», несмотря на красоту их

античных развалин. Тулонский порт «тошнотво¬

рен», в этом он, конечно, не ошибается. Его опи­

сание каторги похоже на описание трущоб.

Новоиспеченный читатель Данте, он понял, что

посетил ад. Но и в данном случае преобладают

ужас и отвращение, а отнюдь не сострадание.

Когда жалобы одного из каторжников, утвержда­

ющего, что он невиновен, заставляют сжаться

сердце Мишеля Шарля, насмешливая улыбка над­

смотрщика быстро возвращает его к реальности.

«Простофиля! — словно говорит ему представи­

тель власти. — Единственная возможность здесь

проявить сочувствие — это быть безжалостным».

Молодой человек не возражает и испытывает ско­

рее неловкость, чем потрясение. В ложной борьбе

между порядком и справедливостью Мишель

Шарль у ж е встал на сторону порядка. Всю жизнь

он будет верить, что человек хорошего происхож­

дения, хорошо воспитанный, хорошо вымытый,

144

хорошо едящий и хорошо пьющий, не впадающий

при этом в излишества, образованный, как и по­

ложено всякому человеку из приличного обще¬

ства, не только безусловно выше человека

отверженного, но и принадлежит к другой поро­

де, почти к другому роду. Даже если в этой точке

зрения, явно или скрыто разделявшейся всеми ци­

вилизациями вплоть до наших дней, и была малая

толика истины, ошибочное и ложное, содержав­

шееся в ней, всегда оказывалось пагубным для

принимавшего ее общества. Прожив жизнь чело­

века привилегированного, но не обязательно счаст­

ливого, Мишель Шарль ни разу не пережил кризис,

достаточно сильный, чтобы заметить, что в конеч­

ном итоге он подобен этим отбросам человече­

ским, что он, быть может, брат их. Он никогда не

признается себе и в том, что всякий человек рано