Северные архивы. Роман. С фр.

Юрсенар Маргерит

кими рукопожатиями и реверансами двух других

служанок. Наконец шум прерывается сухим мер­

ным постукиванием. Шарль Огюстен Кленверк де

Креанкур, дабы оказать сыну честь, встал из крес­

ла, которое он не покидает с тех пор, как болезнь

спинного мозга — первые признаки ее он почув­

ствовал еще пятнадцать лет назад — парализовала

обе его ноги. Высокие костыли отбивают «тук-

тук» по плитам коридора.

Шарль Огюстен слегка

касается сына хорошо

выбритой щекой. Черты изборожденного морщи­

нами лица, жесткий взгляд отмечены живостью и

подвижностью, которых лишено тело. В стянутом

в талии рединготе больной держится безукориз­

ненно, несмотря на то что слабые ноги не повину­

ются ему; он похож на буржуа с портретов Энгра.

Добряк Анри, старший брат Мишеля Шарля, спу­

стился из своей комнаты. Он не то чтобы дурачок

и д а ж е не умственно отсталый, разве что совсем

чуть-чуть. Соседи находят выход из положения,

называя его оригиналом. Уже в приходской школе

стало ясно, что Анри не стоит мечтать ни о колле­

же Станислава, ни о скамьях Сорбонны. Все зна­

ют, что он состарится в семье, ничего не требуя

от жизни, никому не мешая, довольный тем, что

может прогуливаться по Большой площади в кра-

133

сивых костюмах, которые ему присылает портной

из Лилля, раздавая конфеты и деньги уличным

мальчишкам, отпускающим на его счет шуточки

по-фламандски, стоит ему отвернуться. У него

прекрасные манеры, он любит отвесить полупок­

лон, когда за столом его просят передать соль или

горчицу. Он любит слушать, как сестры поют ро­

мансы, аккомпанируя себе на фортепьяно, но

б ольшую часть времени проводит у себя в комна­

те за чтением Поля де Кока *, который не должен

попасться на глаза барышням. Анри немного оза­

даченно улыбается брату.

В конце длинного коридора дверь открывается

в зелень сада и пение птиц. Девушки оставили на

столе серсо и корзинки с рукоделием. Все здесь

было точно так же и месяц назад, когда в Медоне

бушевал и пылал адов костер. Не будем заблуж­

даться: Мишель Шарль уязвлен не в сердце, но в

духе своем. Не стоит преувеличивать боль, причи­

ненную ему смертью четырех попутчиков: они не

были близкими друзьями. Гибель Бланшетты —

разумеется, мучительное воспоминание, но сама

Бланшетта была всего лишь милой девушкой, с ко­

торой он собирался расстаться. То, что потрясло

его и лишило сил, — это внезапное

ощущение

ужаса, кроющегося во всем. В Версале, где били

фонтаны, на мгновенье обманчивая завеса веселья

сдвинулась, и, хотя Мишель Шарль не в состоя­

нии проанализировать свои впечатления, он уви­

дел истинную суть жизни — то был пылающий

костер. Рен чувствует, как в сыне нарастает уста­

лость, она укладывает его в постель, задергивает

134

занавески и оставляет с Миской, свернувшейся

клубочком у него в ногах.

«Рен Бисваль де Бриард, моя мать, — писал

Мишель Шарль в начале своих воспоминаний, —

была дочерью Ж о з е ф а Бисваля де Бриарда и Ва­

лентины де Кусмакер, внучкой Бенуа Бисваля де

Бриарда, советника парламента, и девицы Лефевр

де ла Бас-Булонь, чей портрет в костюме Дианы-

охотницы у меня сохранился. Среднего роста, с

прекрасным цветом лица настоящей фламандки,

мать была очень умна и очень добра... Ее воспита­

ла монахиня высокого происхождения, которую

превратности Революции забросили в семью Бис-

валей, где она и осталась навсегда. Все в моей ма­

тери указывало на Прежнее отменное воспитание».

Мишель Шарль умалчивает о том — и мы не в пер­

вый и не в последний раз замечаем у него привыч­

ку избегать трудных тем, — что эта столь

благопристойная дама была по-своему замечатель­

на. Сохранился ее портрет кисти Бафкопа, хоро­

шего портретиста, в свое время очень известного

на Севере. Сорокалетняя женщина, разодетая в

атлас и меха, стоит, засунув руки в огромную

муфту, она производит впечатление фрегата, не­

сущегося вперед на всех парусах. Бывшая воспи­

танница благородной монахини смахивает на

аббатису дореволюционных времен: под радуши­

ем угадывается гибкая, стальная воля. Она улыба­

ется, но последнее слово всегда остается за ней.

Рен — перл творения общества, где женщинам

нет нужды голосовать или участвовать в демонст­

рациях, чтобы царить. Она великолепно играет

135

роль регентши при больном короле. Между суп­

ругами условлено, что все находится в ведении

Шарля Огюстена, на самом деле правит она.

Между живущими в согласии мужем и женой

существуют некоторые различия во взглядах, но

супруги, будучи хорошо воспитаны, почти никогда

их не показывают. Для Шарля Огюстена сущест­