Северные архивы. Роман. С фр.

Юрсенар Маргерит

шель узнал о смерти сестры от хирурга, приехав­

шего лечить его вывих. Он не выходит из своей

комнаты на втором этаже странно пустого замка,

где прислуга разговаривает теперь вполголоса.

Старая горничная, к которой всегда обращаются в

случае траура, дежурит у его изголовья. В утро

похорон он остается один, так как все уехали на

кладбище. По возвращении мать не поднимется к

нему. Вид сына, оставшегося в живых, обостряет

ее

боль. Напротив, отец вскоре устраивается ря­

дом с его кроватью, делает с ним летние задания,

старается занять его, начав изучать с ним грече­

ский, и тем самым т о ж е обретает некоторый по­

кой. Этот нежный отец, кстати, отнюдь не

снисходителен. Ребенок навсегда запомнит, как

он отказался от одного из блюд, принесенных на­

верх на подносе (речь шла, кажется, о телячьей

236

зобной железе), и его на два дня подряд оставили

без еды, до тех пор, пока голод не заставил его

съесть до последнего кусочка кушанье, которое

было ему отвратительно.

Кажется, несчастье на какое-то время сблизи­

ло супругов. Быть может, по совету врача, кото­

рого беспокоит глубокая апатия Ноэми, между

ними вновь возникают интимные отношения. Че­

рез пятнадцать месяцев после несчастного случая

г-жа де Креанкур в возрасте тридцати девяти лет,

после двенадцатилетнего перерыва, разрешается

третьим ребенком, к счастью, девочкой. «Эта

крошка будет утешением вашей старости», — во­

склицает торжественно замечательный доктор

Казнав, показывая отцу новорожденную. На сей

раз предсказание сбудется. Сразу же Мишелю

Шарлю кажется, что в Мари он обрел Габриель:

еще немного и, подобно матери в трауре из поэмы

Гюго, он подумал бы, что погибшая дочка пере­

воплотилась в дочку родившуюся. Но он выставил

бы себя на посмешище, если бы заговорил о по­

добных вещах. Что касается Ноэми, то такого ро­

да причуды не задевают ее воображение.

Мари умрет в тридцать три года, насильствен­

ной смертью, как и сестра. К этому времени Ми­

шель Шарль давно был под землей, а Ноэми

дожила до того возраста, когда большинство лю­

дей у ж е не оплакивают умерших. Но этот траги­

ческий конец производит впечатление, как

произвела впечатление трагическая смерть Габри­

ель. В Лилле, да и в других местах немало нашлось

стариков, нашептывавших всякому встречному и

237

поперечному, что состояние Дюфренов, основан­

ное на неправедно

нажитом добре, принесло не­

счастье их потомкам. Как бы ни были люди

расположены верить в таинственный механизм

воздаяния по заслугам, но согласиться с подо­

бным наказанием можно с трудом. Мишель, одна­

ко, почти что верил в это всю свою жизнь.

Были и утешения. Конечно, Мишеля Шарля на­

градили орденом Почетного легиона не из-за

смерти Габриель, но, кажется, именно она побу­

дила к тому, чтобы ему пожаловали наконец лен­

точку, на которую, по его мнению, он имел право

у ж е много лет. «Подобное несчастье, как бы ве­

лико оно ни было, не может являться основанием

для благосклонности по отношению к тому или

иному чиновнику, но когда оказанные им услуги

несомненны, позволительно смягчить с помощью

заслуженной награды горе отца, подвергшегося

столь страшному удару судьбы и лишившегося са­

мой дорогой своей привязанности». У Империи

порой бывало доброе сердце. С другой стороны,

муж и жена при содействии бабки и деда Дюфре-

нов решают выделить из своих владений на Мон-

Нуар кусок земли и построить для коммуны

женскую школу. Табличка из черного мрамора с

именем Габриель висела там до 1914 года. Сго­

ревшая школа была вновь отстроена; но я не

знаю, потратились ли на новую табличку. Кажет­

ся, открытие этой школы принесло Мишелю Шар­

лю «академические пальмы» *, их можно увидеть

на его портретах между крестом за храбрость и

бельгийским орденом Леопольда (не случайно же

238

у деда есть владения по ту сторону границы). От

самой умершей, которой, казалось, все сулило

счастливое будущее, осталась только ее детская

фотография и большая записная книжка с велене­

выми страницами в черном матерчатом переплете.

Став подростком, она аккуратно и старательно за­

писывала туда то с наклоном вправо, то закругляя

буквы, историю мира от Адама, которую диктовал

ей отец. Рассказ начинался от Сотворения мира в

4 9 6 3 году до нашей эры и заканчивался битвой

при Мариньяне в 1 5 1 5 году. Если бы Габриель не

погибла, она бы, конечно, продолжила перечень

монархов и сражений до Наполеона III, а то и до

Третьей республики. Почти век спустя, очарован­

ная пожелтевшей веленью, я переписала на остав­

шиеся чистые страницы несколько любимых

стихотворений.