Шахматный порядок
Шрифт:
«Сейчас в мире распространяться американские ценности демократии и политкорректности», — снова улыбнулась я.
«Теперь вы понимаете за что я ненавижу эту страну и ее народ? — тихо сказал Штирнер. — Именно он больше всего мешает моей мечте».
«Это утопия», — вздохнула я.
«Утопия… Утопия… — Штирнер задумчиво сорвал и подарил мне цветок лаванды. — Уничтожьте завтра ООН и его международное право, уберите Америку в ее нынешнем качестве, и моя мечта почти автоматически станет реальностью!»
— Но это невозможно, —
— Я сказала Штирнеру примерно также, и он кивнул.
«Американцы начинают борьбу с терроризмом. Они вводят цензуру и усиливают пограничный контроль. Это бьет по их свободам и международному праву, не правда ли? Значит, это приближает мою мечту. Американцы ломают международные договоры по разоружению, значит, они рушат международное право, и приближают мою мечту. Англичане, вы, вышли из Европейского союза. Значит, вы против международных организаций. Вы восстанавливаете пограничный контроль с остальной Европой — значит, вы за мою мечту!»
— Отец! — Эрик обернулся шума куда-то в сторону.
— Где? — спросил механически Ал. Внизу тянулись заросли акации вперемешку с давно отцветшими кустами сирени. Переплетясь, они создавали удивительную «живую изгородь», за которой словно начинается что-то таинственное: то, до чего трудно добраться.
— Я-то старый лесовик, по шагам могу определить, — закивал головой Эрик. — Вон, сучья хрустят и иголки…
Скрип сухих игл и шишек становился в самом деле все отчётливее, пока наконец не стала видна поджарая фигура в темно-сером пиджаке. Мистер Теодор Нотт спокойно шёл по лесу с трубкой с руке.
— А кукушка уже не кукует… — заметила Клэр, отчего-то прищурившись на солнце.
— Улетела. Кукушки в июле улетают, — пояснил с улыбкой Эрик. — Отец часто гуляет по лесу один под вечер, Говорит, так ему думается лучше.
— Правильно, — улыбнулась Кэтрин. — Это помогает отдохнуть и собраться с мыслями.
Альбус улыбнулся. Он искренне симпатизировал отцу Эрика, который к нему всегда относился не как к мальчишке, а как к равному собеседнику и желанному гостю.
— А, молодёжь, — махнул им рукой мистер Нотт. — Хорошо, что не пошли на болота, там не долго и заблудиться без проводника!
— Вы куда-то ходили, мистер Нотт? — спросил Альбус. Сейчас отец друга казался чуть более худым и подтянутым, чем обычно, хотя за год складки на лбу стали отчетливее.
— Пока просто подмечал места для будущей охоты, — охотно ответил отец Эрика. — Охота еще только в сентябре, но подумать стоит уже сейчас. Эр, ты когда научишься охотиться с арбалетом? — полушутя спросил он сына.
— Век живи — век учись, — весело отозвался Эрик.
— Вот… — ответил отец. — Век учись, но пора бы и научиться. Возьмите, например, наше министерство: я сегодня получил письмо от моего старого друга мистера Малфоя, что Уизли все же назначат министром магии.
— Надеются, что Уизли будет жесткой? — скептически подняла
— Само собой разумеется, — мистер Нотт показал гостям путь вниз по косогору и повел их за собой. — Но в условиях конфликта со Штирнером им нужно имя. Сильное имя. Подруга Гарри Поттера, сильная рука, которая сплотит страну… Ну и прочая лабуда… Да, — усмехнулся он. — Лабуда, которая угрожает изрубить в капусту…
— Почему угрожает? — растерялся Эрик. — Если начнется война, она должна организовать сопротивление.
Альбус шмыгнул носом. Пахло прелой травой, хвоей и яблоками. Синее вечернее небо казалось, рождая смутные воспоминания о сладком меде и клевере, которым его угощал Эрик. Сладость летнего вечера словно поселяла в груди надежду и смутную тревогу перед тем, что предстоит впереди.
— Какое же сопротивление может организовать Грейнджер? — хмыкнул отец. — Поорать что-то про права эльфов и грязнокровок? Расчет делается на то, чтобы взять Штирнера «на понты». А вот если старина Освальд на понты не возьмется, то тогда…
— А что тогда? — нетерпеливо спросила Кэтрин.
— Вряд ли Штирнера испугает множество громких слов про права, это было бы глупо, — кивнула Клэр. — Да и не сказать, что невинные жертвы, судя по той же самой Гермионе.
В воздухе пахло листьями и цветами. Березы стояли нарядными и незабываемо красивыми. Изумрудные листья, будто окрашенные волшебной кистью, слегка дрожали от дуновений ветра.
— Уизли… — Мистер Нотт достал трубку и стал набивать ее табаком. — Уизли все воображает, что перед ней будут недобитые сторонники Темного Лорда. Но Штирнер это ей не бывший пожиратель в бегах. За Штирнером огромные ресурсы и злость немецких магов. Это будет конфликт совершенно иного уровня.
— Отец говорил, что маглорожденные спорят: помогут ли маги маглам в освоении космоса, — многозначительно и немного ехидно вставил Альбус.
— Космоса? — переспросил мистер Нотт. — Вот уж на что Штирнеру точно плевать, так это на космос. Штирнер хочет мира вечно враждующих национальных государств, как сто лет назад, а отнюдь не космоса. Чтобы всякая мелкая шушера не пищала о своих правах, а послушно исполняла волю вышестоящих. Иначе будут пороть, — серьезно добавил он.
— Именно, — кивнула Клэр. — И Штирнер никогда не планировал помогать магглам.
— А зачем это Штирнеру? — спросил Ал, прищурившись на заходящее солнце.
— Гм… хороший вопрос… — мистер Нотт выпустил кольцо дыма. — Он, как я понимаю, считает, что рост культуры и знаний возможен только в иерархическом обществе, равенство людей — это упадок и деградация.
— Уизли нам говорила, что так считали Гриндевальд и немецкие нацисты, — весело сказала Кэт.
Мистер Нотт сокрушенно поднял глаза к небу.
— Я ведь учился с Грейнджер в одном классе, — тяжело вздохнул он. — Мне всегда хотелось сказать, что Грейнджер дура…