Шахматный порядок
Шрифт:
— Цверг это по-немецки гном? — вспомнил Эрик.
— Да. Это карлики-гномы, — охотно пояснила Хелена, сделав глоток кофе. — У нас вообще много карликов всяких. Есть карлики шуты, например. Есть карлы-мастера… Знаете, в старину существовал обычай: у нашего императора в Вене был шут. Он не кривлялся сам, а носил на руке карлика. Тот забавлял всех всех шутками и гримасами. — улыбнулась она.
— Удивительно: живем рядом почти, а так мало знаем друг о друге… — Задумчиво поправл очки Альбус.
За окном пошёл проливной дождь, так что за струями воды, стекавшими по оконному стеклу, ничего было не разглядеть.
Глава 27
Праздничный ужин прошел без особых происшествий: разве что у Слизерина появились новые старосты. Валери Гэмп, стройная высокая шатенка, приветливо улыбалась первокурсникам. Длинные каштановые кудри плавно струились по прямой спине. Во взгляде темных, практически черных, глаз мелькало некое ехидство. Казалось, Вэл знала все потаённые секреты каждого из присутствующих, надеясь при этом на искреннюю дружбу.
Гэмп с важным видом о чем-то беседовала с напарником по имени Дэниел Фоули. Вихрастые черные волосы резко контрастировали с синими глазами. Тонкие черты придавали некое сходство с романтическими героями. По сравнению с партнёршей Дэниел казался задумчивым и молчаливым, но сейчас разговорились. Альбус, прищурившись, почувствовал, как на сердце поселилась легкая тоска: с Дереком и Адой словно ушла часть их жизни.
Директор Макгонагалл произнесла пышную речь об укреплении темной магии на континенте и необходимости укреплять единство волшебников перед лицом общей угрозы. Также она сообщила, что традиционный Турнир Трех Волшебников отныне станет Турниром Четырех Волшебников: в соревнованиях будут участвовать и немецкие волшебники из Академии Туле. Настроения в зале было смешанным: слышался недовольный шепот, особенно со стороны Хаффлпаффа, но перечить никто не стал. Когда Гэмп повела первоклашек в слизеринские подземелья, Ал пихнул в бок Эрика.
— Спать хочешь? — тихо спросил он.
— Нет вроде, а что?
— Может, сходим куда? — предложил Альбус. — Все лучше, чем рассказы Малфи слушать в гостиной.
— Согласен, пошли, — кивнул Эр. — Едва ли Скорпи скажет нечто умное.
Друзья прыснули и пошли по коридору, нацепив на всякий случай мантию невидимку. Ноги сами собой понесли их в Западную башню — одну из самых заброшенных в замке. В коридорах было темно, а узкая винтовая лестница предательски скрипела. Эрик иногда с опаской смотрел на редкие факелы: свечей в этой заброшенной части замка не было. Наконец, друзья остановились у подоконника возле длинного готического окна, откуда открывался вид на внутренний дворик. Сейчас, впрочем, там было совсем темно.
— Видел, что у меня есть? — Эрик достал из кармана пачку сигарет «Филипп Моррис».
— Сигареты? — с легким восхищением пробормотал Ал.
— Плащ и сигареты — часть романтического облика мужчины, — патетически проговорил Эр.
Шел проливной дождь, так что за потоками воды, стекавшими по оконному стеклу, ничего было не разглядеть. Где-то в окнах соседних башен еще горел редкий свет.
— Эту остроту ты позаимствовал у Эриха Марии Ремарка? — парировал с легкой насмешкой
— Я всегда знал, Альбус, что вы знаток литературы, — весело отозвался Эрик.
— А я всегда знал, что ты внимательно слушаешь почтенного Дерека Яксли, — также весело отозвался Альбус.
— Кстати, от Яксли и остались, я их нашел, — пояснил Нотт.
Эрик открыл белую пачку с синими полосами и буквами и протянул другу ароматную сигарету. Поттер зажег ее легким движением пальцев, Нотт — от палочки, вспоминая, как это делал в гостиной Дерек. Ал пока не затягивал резко сигарету, держа ее на небольшом расстоянии от носа. Сначала не произошло ничего. Затем мало помалу тело начала охватывать лёгкая радость: настроение улучшалось само собой, а все проблемы оказались словно где-то позади. Тело становилось легким, словно отрывалось от житейских невзгод. Больше всего на свете Альбусу хотелось, чтобы это состояние осталось с ним навсегда, чтобы он и дальше верил, будто все лучшее у него впереди. Ал поднёс ближе к носу ароматный дым и тотчас услышал сильный кашель: Эрика согнуло пополам.
— Quietus maxima! — мгновенно среагировал Ал, наложив на друга заклинание. Потом подошёл к нему и похлопал по спине.
— Ты чего, с первого раза в рот ее кладёшь? Первый раз ей просто дышать надо!
— Зачем оглушаешь… — пробормотал Эрик, ещё не оттуда от кашля.
— А ты хочешь, чтобы на твой кашель Слагхорн или Лонгботтом прилетел? Или Уайт? — При одном воспоминании о школьном завхозе друзья прыснули от смеха.
— Слушай, я тебе рассказывал, как Дерек с Адрианом разыграли Уайта? — спросил тихонько Эрик.
— Нет, — махнул головой Ал.
— Смотри… У Уайта была бутылка маггловского вина шампанского. Он ее в шкаф спрятал. Дерек с Адрианом нашли ее на отработке в субботу и распили, не сказав ни слова.
— А Эндрю? — Ал не сдерживал смех.
— Он через неделю хватился. Искал искал бутылку, лазал лазал по шкафам — все перерыл. К Уизли полез с вопросами, где бутылка.
— А Уизли? — спросил сквозь смех Альбус.
— Развела руками: «Ну откуда же я знаю?» Так Уайт подумал, что у него Слагхорн бутылку спер, — давился от смеха Эрик.
— Кстати, курильщик, про Ремарка, — насмешливо сказал Ал, присев на серый базальтовый подоконник. — Как тебе фройлян Ляйпенгоф?
— Весьма мила. Вежливая, умная, да и внешне хороша.
— Интересно, есть у неё знаменитая немецкая воинственность? — Альбус решился и вдохнул табачного дыма, чувствуя сладкого головокружение. — Немцы это воинственное племя гуннов — хунну, которое в пятом веке перекочевало из Маньчжурии в Европу Это были воинственные кочевники, донимающие Китай веками. От них китайцы, кстати, Великую китайскую стену и построили.
— Бедные китайцы! — прыснул Эр. — Даже стену пришлось строить гигантскую лишь бы эти немцы отстали от них наконец хоть ненадолго!
— Только это не помогло — гунны ее все равно прошибали. К тому же в Германии весьма плохая земля, — продолжал Альбус. — Камни, горы да сосновые леса — жрать нечего. Чем семью кормить? Вот и жили войнами и набегами на соседей веками. Видимо это с древних лет в их психологии — любовь к войне, желание сражаться. Свифт когда-то говорила, что немецкие маги ждут войну с детских лет, они всегда к ней готовы, только свистни.