Шелковая императрица
Шрифт:
— Но для чего этой рукописи пришлось столько путешествовать?! — воскликнул Пять Защит, изумленный словам Рамае сГампо.
— Эта сутра должна была послужить основой для примирения между тремя великими буддийскими ветвями. Соглашение об этом заключено много лет назад, — сказал слепой монах.
— Тибетский ламаизм и Малая Колесница тоже договорились о союзе? — уточнила Умара, которую заинтриговала загадочность, окутывавшая отношения между малознакомыми ей вероучениями. — А на чем основан договор, достопочтенный? Если это, конечно, не тайна…
— Драгоценная сутра,
— Учитель сГампо, я заметил, что вы сказали «была», как будто все уже в прошлом. Что случилось? — Молодой махаянист уловил в интонации старика нечто большее, таившееся за покровом слов.
Настоятель удрученно помолчал.
— О да… помимо сутры были еще два залога мира и общего согласия, но, увы, они бесследно исчезли! — вздохнул он после долгой паузы.
— О чем вы говорите?
— О двух алмазах и о шелковой мандале. Эти алмазы чрезвычайно редки, они особенные — с перепелиное яйцо каждый, а мандала… один великий мастер расшил ее, другой расписал, и на это у каждого ушло по два года.
— Простите мою докучливость, о достопочтенный! Но во всем этом кроется тайна, и чем больше я слушаю, тем меньше понимаю, — воскликнул Пять Защит. — В чем же все-таки дело — эти сокровища тоже пропали? А в чем их ценность? Я понимаю, что алмазы, наверное, чрезвычайно дорогие, но…
— Это не просто украшения! И дело даже не в том, что алмазы такого размера и прозрачности встречаются исключительно редко. У них есть и священное предназначение.
— А откуда вы знаете, сколько времени те мастера делали мандалу? — уточнил Пять Защит с некоторым недоверием.
— Потому что эти мастера работали здесь! Именно мандала была нашим вкладом, нашим залогом мира и согласия, и я лично приказал вышивальщику и миниатюристу в точности изобразить в этом произведении Лхасу. Эта мандала была несравненным сокровищем монастыря Самье! — воскликнул Рамае сГампо.
В комнате повисла неловкая пауза. Наконец Умара решилась нарушить тишину:
— Но, может быть, если бы мы знали обстоятельства, мы смогли бы хоть чем-то помочь? — осмелилась она спросить.
Слепой старец развернулся в ее сторону.
— Вас зовут Умара? — спросил он, мягко улыбнувшись.
— Да, достопочтенный отец. Я бы очень хотела быть полезной в силу своих скромных способностей.
— Вы рискуете, я ведь могу попросить вас о чем-то трудном! — усмехнулся старец.
— Я присоединяюсь к словам Умары, достопочтенный. Я тоже хотел бы сделать нечто такое, что послужило бы общему благу, — произнес Пять Защит.
Белые невидящие глаза Рамае сГампо обратились к юноше. Искренность этих молодых людей была такой наивной, трогательной, они явно не думали о последствиях своих слов и цене обещания. Но кого еще можно попросить о помощи, если не их? Старый лама решил, что стоит ввести их в круг доверенных лиц.
— Что ж, хорошо… Существует ритуал поддержания согласия, который невозможно провести без названных реликвий или священных предметов. Их потеря или кража грозят тяжелейшими последствиями
— Означает ли нарушение ритуала одновременное окончание согласия о мире между тремя ветвями? — уточнил молодой махаянист.
— Увы, можно сказать и так! В отсутствие залогов ритуал просто не может быть совершен в установленное время. А это вызывает новые обиды и ссоры, расширяя пропасть между братскими общинами. Главное, что исчезновение залогов подрывает доверие… Такой старик, как я, страшится за будущее! И все из-за одного безумца, которому мы по неосторожности однажды доверились…
Настоятель Самье нервно перебирал четки, уже не скрывая терзавший его страх.
— Может быть, вы нам что-нибудь расскажете о самом ритуале? Мне показалось, что он имеет значение для всей истории, — попросил Пять Защит.
— Его существование до настоящего момента хранилось в строжайшей тайне. Он совершался в Лхасе, где все мы чувствовали себя в покое и безопасности. Церемония получила название совета в Лхасе, само место помогало нам достичь доверия!
А между тем Пыльная Мгла, тоже начинавший осознавать, о каких пропавших залогах идет речь, затаив дыхание, вслушивался в разговор. Его поразила скорбь почтенного слепого старца. Признания Рамае сГампо раскрывали тайну маленького сандалового сердечка, которое стало для него символом надежды. В своих мечтах, временно вытесненных из сознания ревностью, Пыльная Мгла видел, как шкатулка поможет ему завоевать любовь прекрасной несторианки, но слова старого ламы показали ему другое, более важное значение сандалового сердечка. По сравнению с этим его собственные обиды показались незначительными — ведь речь шла о судьбах мира, никак не меньше!
— Еще не все потеряно, о достопочтенный! Два бесценных сокровища, служившие залогом мира, находятся сейчас у меня! — торжественно объявил в наступившей тишине мальчик, поднял с пола свой дорожный мешок и извлек на свет шкатулку. — Я… нашел ее в книгохранилище, разгромленном тюрками в Дуньхуане!
Гордо выпрямившись, он покосился на Умару — та громко ахнула. Как он и ожидал, ее прекрасное лицо озарилось улыбкой, когда Пыльная Мгла театральным жестом открыл драгоценный футляр и выложил его содержимое на низкий столик перед Рамае сГампо.
Это были два сокровища, которые должны были служить условием исполнения церемонии совета в Лхасе: небольшой черный платок, расшитый и расписанный тонким рисунком, — та самая знаменитая мандала, совсем небольшая по размеру, а также два огромных сверкающих алмаза. Камни чистой воды казались неслыханными по величине! Легко верилось, что они явились с Небес как подарок богов, ведь земная вещь не могла быть столь прекрасной!
Руки настоятеля, обтянутые старческой пергаментной кожей, с выступающими венами, коснулись стола и медленно ощупали реликвии. Затем Рамае сГампо поднес мандалу и камни к лицу, словно мог рассмотреть их.