Шелковы цепи
Шрифт:
— Ты заблудишься, — поддразнивает он.
Прежде чем успеваю возразить, меня останавливают.
— Все в порядке? — неловко перебивает Андрей Морозов, заставляя меня перевести взгляд на него и плотно сжать губы. Глаза Морозовых устремлены на нас, молчаливые и оценивающие, за исключением Елизаветы, чей зевок на мгновение разрывает напряжение. Я отвожу взгляд, чувствуя себя не в своей тарелке.
Прикусываю губу, а глаза перебегают куда-то в сторону, понимая, что мне лучше быть где угодно, только не здесь. С неохотным вздохом
И все же этот момент быстротечен. Рука Виктора обнимает мою, ухмылка трогает его губы, когда он шепчет: — Вот моя хорошая девочка.
— Я не чья-то «хорошая девочка», — мягко отвечаю я.
— Извините нас, — объявляет Виктор, уводя меня в сторону с уверенностью, притягивающей все взгляды.
Виктор выводит меня из столовой, и с каждым шагом наши тела прижимаются друг к другу. Я чувствую, как нарастает напряжение и желание.
Но знаю, что лучше не поддаваться. Возможно, это очередная тактика Виктора, который использует меня, чтобы казаться еще более сильным и желанным.
Придурок.
Я позволяю ему вести меня по коридору, стены которого зеркально отражаются. Поймав наше отражение, едва узнаю себя рядом с ним. Прежней Лауры, в повседневной одежде и с распущенными волосами, нигде не видно. Вместо нее стоит женщина, которая выглядит так, будто у нее все в порядке с фигурой — подтянутая, отполированная, в паре с мужчиной, который словно сошел с обложки журнала.
Изображение завораживает меня.
На секунду я становлюсь похожа на человека с идеальной жизнью.
Сжимаю челюсти, напоминая себе: — Это не моя жизнь. И никогда не будет.
Какой бы заманчивой ни была иллюзия.
Глава 29
Лаура
— Где туалет? — спрашиваю, пытаясь нарушить тишину, установившуюся между нами.
Виктор смотрит на меня, в его глазах мелькает веселье.
— Думаешь сбежать? До ближайшего «Старбакса» очень далеко, чтобы ты знала.
Я фыркаю.
— Пожалуйста! Как будто я смогу сбежать. Я бы, наверное, заблудилась в твоем шкафу.
Он одаривает меня ухмылкой, которая предвещает неприятности и искушение, а затем уводит нас обоих, направляя меня вглубь похожих на лабиринт коридоров особняка.
Прогулка по этому дому похожа на путешествие по маленькой стране, только с большим количеством люстр и меньшим количеством свежего воздуха. Мы проходим мимо охранников, которые кивают, как будто они часть королевской гвардии, и служанок с такими неподвижными улыбками, что я думаю, не приклеены ли они.
Это место настолько набито роскошью, что кажется, будто дышишь долларовыми купюрами — удушающе и немного абсурдно. Бесконечный парад комнат и коридоров начинает сливаться в одно большое, роскошное пятно.
Виктор смотрит на меня, в его глазах
— Тебе не нужно в туалет, — говорит он, его хватка на моей руке крепкая, но не жесткая. Мы близко, наши тела почти соприкасаются, когда идем.
— Может, и так, — говорю, расстроенная.
Я предпринимаю доблестную попытку отдернуть руку, но, скажем прямо, в этом перетягивании каната у меня столько же шансов на победу, сколько у чихуахуа в боксерском поединке в тяжелом весе. Моя рука в его ощущается как арахис в ладони гиганта — руки Виктора, вероятно, могли бы служить перчатками для ловли рыбы, и никто бы и глазом не моргнул.
— Отпусти меня.
— Нет.
Хорошо, я отступаю. Очевидно, мне нужно оттачивать навык мудрого выбора сражений, особенно рядом с ним.
— Знаешь, несколько знаков не помешают. Я официально потеряла свои хлебные крошки, чтобы вернуться в столовую.
Он бросает на меня быстрый взгляд.
— Ты достаточно скоро освоишься. У тебя есть год, чтобы привыкнуть к этому месту, — говорит Виктор со своей холодной отстраненностью.
— О, радость. Целый год, чтобы стать человеком-навигатором в поместье Морозовых. Не могу дождаться, — парирую я.
Его губы подрагивают: может быть, намек на улыбку? Или прелюдия к оскалу. С Виктором трудно сказать.
— Энтузиазм. Мне это нравится, — говорит он, ведя меня по другому коридору, который выглядит так же, как и все остальные — золотой, безвкусный и невероятно величественный.
Прикусываю губу, размышляя о брачном договоре, свадьбе, обо всем этом странном сценарии, в который я попала. Вопросы кружатся в голове, как назойливый рой пчел, но страх зажимает язык. Что можно спросить у главаря мафии о договоре, который больше похож на поводок, чем на юридический документ?
— Итак, по поводу свадьбы… — начинаю я, но слова кажутся мне валунами, слишком тяжелыми, чтобы тащить их в открытую.
Взгляд Виктора переходит на меня, и на мгновение я вижу, как он превращается из хозяина поместья в хищника, оценивающего свою жертву. Этот взгляд говорит о том, что я играю в игру, правила которой мне не совсем понятны.
— А что насчет этого? — спрашивает он, его хватка на моей руке усиливается, как будто он боится, что я вырвусь при первой же возможности.
— Стоит ли мне ожидать голубей, или это слишком «утонченно» для Морозовых?
Он на мгновение замешкался, раздумывая.
— Вообще-то мы склоняемся к драконам, но оказалось, что они плохо следуют командам, — шутит он, ведя меня по очередному роскошному коридору.
— Не думала, что у тебя есть чувство юмора, — замечаю я, сохраняя легкий тон, несмотря на нахлынувшие вопросы о договоре, свадьбе и о том, что ждет меня в этой позолоченной клетке.
Подходят две горничные, и поведение Виктора переходит в его обычное придурошное. Он не улыбается и не смотрит в глаза.