Школа остроумия, или Как научиться шутить
Шрифт:
говорить правду своим господам. Примерно такой образ
сложился в массовом сознании на основе пьес Шекспира и
туманных знаний о жизни феодалов. Что ж, это не так уж и мало
— профессиональные историки могут сказать о шутах ненамного
больше. Даже происхождение шутов остается неясным. Одни
считают их "одомашненными" представителями вольной породы
йокуляторов, или бродячих комедиантов. Во всяком случае,
именно
французское "жонглер". Эти слова, а также "валет", "буффон" и
"франт" имели вначале то же значение, что и русское слово
"шут".
Есть и те, кто выводит шутов из домашних рабов, которые
были обязаны веселить господина. Скорее всего, правы и те и
другие. Во всяком случае, уже у римских императоров были
шуты, которые устраивали смешные представления и
гладиаторские бои, передразнивали гостей цезаря, а иногда даже
его самого. Похоже, из-за непредсказуемого императорского
нрава в придворных шутах наблюдался дефицит, и при дворе
появлялись бродячие труппы мимов и акробатов. Такие же
труппы бродили по Европе много веков спустя после падения
Рима. Некоторые из них оседали в рыцарских замках, где
веселили пирующих владельцев немудреными развлечениями —
пением непристойных куплетов, пантомимой и жонглированием.
Если трюки гостей нравились, им кидали монеты, если нет —
забрасывали костями и объедками. За неудачную шутку
могли и в темнице сгноить.
Лишь при королевских дворах искусство шутов стало более
осмысленным. В беседах с остряками в красных колпаках
монархи оттачивали свое остроумие, а заодно и узнавали мнение
о себе простого народа, ведь шуты были чуть т ни
единственными его представителями при дворе. Некоторые шуты
получали в награду богатые подарки, земли с крепостными и
даже дворянские титулы. Во Франции потомками шутов были
дворяне Бонвалле и Нуайе, а также знаменитый
естествоиспытатель Жорж Бюффон — все эти фамилии
происходят от французских названий шутов.
Впрочем, удачливых "буффонов" было мало, и в истории их
имена наперечет. Чаще шуты выделялись не остроумием, а
физическим уродством — например, были карликами или
горбунами. В эпоху расцвета абсолютизма их при каждом
европейском дворе было десятки, а то и сотни. Они не только
украшали королевские праздники, но и исполняли важные
поручения, а малый рост делал их удачливыми шпионами.
Любимым шутом английского короля Карла I был карлик
Джеффри Хадсон.
году "запеченным" в пирог, который был подан к столу на
дворцовом празднике. В то время ему было 8 лет, а рост его
составлял 14 дюймов, или чуть больше 35 см. Позже Хадсон
вырос до 70 сантиметров и отличался воинственным нравом.
Однажды какой-то придворный чересчур грубо издевался
над его ростом — Хадсон вызвал его на дуэль и уложил первым
же выстрелом. В другой раз обидчиком выступил индюк,
укравший обед лилипута. Хадсон вызвал на дуэль и эту птицу,
хотя индюк был крупнее его и на несколько фунтов тяжелее.
Королевский любимец одержал славную победу над индюком, а
затем пообедал им в компании приятелей. После казни короля
Карла преданный
Хадсон последовал за его вдовой в изгнание, но после
Реставрации попал за свои проделки в Тауэр и умер там в 1682
году. Вальтер Скотт сделал его одним из героев своего романа
"Певерил Пик".
При французском дворе также процветали многие шуты,
среди которых был и Шико, прославленный Дюма-отцом. Однако
куда более знаменит был Трибуле, шут Франциска I.
Как-то, когда король удивился, куда деваются собираемые
налоги, шут взял ледышку и попросил придворных передать ее
королю. Пройдя через множество рук, ледышка растаяла и дошла
до короля совсем маленькой. Судьба Трибуле была печальной:
развратный король совратил юную дочь шута и тот умер от горя.
Трибуле послужил прототипом главного героя оперы Верди
"Риголетто".
У герцога Лотарингии Станислава Лещинского служил
карлик Николя Ферри, прозванный Деткой. Он был необычайно
уродлив и вдобавок слабоумен, однако господин нежно любил
его. Когда в 1764 году Ферри умер в возрасте 23 лет, герцог
приказал похоронить его в великолепной гробнице. Екатерина
Медичи держала при французском дворе восемьдесят карликов,
которые жили в Лувре и постоянно шныряли под ногами.
Не обходились без шутов и служители церкви — например,
папа Лев X, или кардинал Вители, гостей которого во время
обедов обслуживали 34 шута-карлика, выряженных в богатые
платья.
Шутовство в России
На Руси шуты проделали ту же эволюцию, что и в Европе.
При княжеских дворах гостили или постоянно жили скоморохи,
гудошники, потешники. Позже церковь осудила их искусство как
"бесовскую забаву", а русские цари стали по западной моде