Школа остроумия, или Как научиться шутить

Биллевич Виктор Всеволодович

палкой.

Как-то один из придворных спросил шута: "Правда ли

говорят, что ты дурак?" "Не верь им, батюшка, — смиренно

ответил Балакирев. — Люди всегда врут. Они и тебя называют

умным".

После кончины Петра Балакирева вернули ко двору. Он был

любим не только императрицей, но и всеми придворными,

поскольку отличался добрым характером и избегал интриг.

Однако после смерти Анны он все же был уволен и исчез со

страниц истории. Умер он

в 1793 году, немного не дожив до ста

лет. Позже молва сделала Балакирева любимым шутом Петра,

причем ему были приписаны мно-

гие остроты Акосты и других шутов. Григорий Горим

посвятил ему свою последнюю комедию "Шут Балакирев",

поставленную в театре "Ленком".

Поистине, время Анны Иоанновны было "золотым веком"

российских шутов. Среди них был и итальянец Антонио

Педрилло, приехавший в Петербург как скрипач, но нашедший

профессию шута более выгодной. Похоже, именно ему

принадлежит крылатое выражение: "Кто кичится знатными

предками, подобен картофелю: у обоих все ценное в земле". Как-

то он поспорил со щуплым поэтом Тредиаковским, который

спросил его: "Да знаешь ли ты, шут, что есть знак

вопросительный?" "Конечно, знаю, — нашелся Педрилло. — Это

такая маленькая горбатая фигурка, задающая глупые вопросы".

Педрилло прекрасно готовил и терпеть не мог плохой кухни.

В рижском трактире, где его накормили какой-то дрянью, он

спросил немца-хозяина: "Скажи-ка, сколько в Риге свиней, не

считая тебя?" Взбешенный немец замахнулся на него, и Педрилло

быстро поправился: "Извини, извини! С тобою!" Прося у

фаворита Бирона пенсию, он говорил, что ему нечего есть. Бирон

пенсию назначил, но вскоре опять встретил Педрилло в своей

приемной. "Теперь мне нечего пить", — объяснил итальянец.

Нравы в XVIII веке были довольно грубыми, и вельможи

часто воспринимали представителей "творческой

интеллигенции" как шутов. (Впрочем, кажется, тут в России мало

что изменилось.) Те сами давали для этого повод: в обществе

старались блеснуть остроумием, клянчили деньги и доносили

друг на друга. При Анне шутовством грешил пресловутый

Тредиаковский, а при Елизавете — литератор Сумароков, про

которого ходило множество забавных историй. К тому времени

официальных шутов в России уже не было. Правда, отчасти их

заменяли такие эксцентричные деятели, как князь Суворов, но

никто не смел открыто смеяться над ними или тем более швырять

в них кости.

Постепенно функции шутов стали переходить к

цирковым

клоунам — теперь они говорили правду в глаза "его величеству

народу". Многие из клоунов были не менее знамениты, чем

королевские любимцы. Достаточно назвать имя Чарльза

Страттона, жителя Коннектикута, рост которого едва достигал 64

сантиметров. В 1844 году его случайно нашел знаменитый

"король цирка" Барнум, с которым Страттон объездил весь мир.

Страттон оказался весьма остроумным собеседником и был

принят королевой Викторией, королем Франции и римским

папой. Когда он женился на Лавинии Уоррен, тоже карлице,

пышную свадьбу посетил сам президент Линкольн. Став

миллионером и генералом армии США, Страттон умер в своем

великолепном имении в 1883 году.

Еще до наступления XX века институт придворных шутов

окончательно ушел в прошлое. В Европе последние шуты

прозябали при дворе испанской королевы Изабеллы, свергнутой в

1868 году.

С Азией сложнее: шутов как таковых там не было, зато

имелись придворные музыканты и рассказчики, призванные

веселить повелителя. Молва "назначила" Ходжу Насреддина

шутом при дворе Тамерлана, а иронической тенью индийского

падишаха Акбара сделала его министра Бирбала. Это говорит,

прежде всего, о том, что связка "король—шут" прочно вошла в

народное сознание не только на Западе. Кое-где, например в

Брунее, рассказчики при дворе существуют и сейчас, в век

Интернета.

Вообще-то, почти в каждом коллективе есть незадачливый

сотрудник, которого выбирают на роль шута. Иногда он даже

находит удовольствие в этой роли и начинает сознательно

веселить сослуживцев — рассказывать анекдоты, шевелить

ушами или регулярно падать со стула. Такие добровольные шуты

встречаются и во власти — так, у Ельцина, если верить

коржаковским воспоминаниям, в этой роли выступал пресс-

секретарь Костиков. А вот диктаторы сами вы

бирают себе шутов, и горе тому, кто не захочет эту роль

выполнять. У египетского президента Насера любимым шутом

был карлик Ахмед Салем. Сталин одно время держал за шута

даже члена Политбюро Никиту Хрущева. Возможно, знаменитый

XX съезд стал просто местью вчерашнего шута покойному

хозяину.

Глава 26

Черный юмор

Не курите в постели, иначе пепел, выметенный из комнаты,

может оказаться Вашим.