Шоколадница в Академии магии
Шрифт:
– А вставать можно? Этот господин говорил, что только во время экзамена нельзя.
Все зашумели, подростки обменивались впечатлениями, рассказывали о каверзных вопросах и допущенных ошибках. Кажется, каждому из нас достался индивидуальный список заданий. В себе я была уверена. Ни одной ошибки и магия в крови, дважды почетный ректор вряд ли способен так жестоко подшутить над бедной провинциалкой. Или способен? И когда, наконец, нам дадут попить?
Я поднялась с места, чтоб размять ноги. Толстенький малыш, мой сосед сзади, сидел на своем стуле как приклеенный. На его жабо алела полоска крови – значит, мальчик проколол
Примерно через полчаса нам сообщили, что решение принято и что те, с чьих жетонов сейчас исчезнут мудры, могут покинуть помещение. Я сверлила взглядом свою медную пластину, но она осталась без изменений. К двустворчатым дверям потянулась очередь неудачников, многие плакали, вытирая слезы ладошками. Бедняжки.
Потом нас, оставшихся, стали вызывать по одному в ту комнату, куда унесли экзаменационные ответы. Это продолжалось довольно долго, и никто из вошедших на собеседование абитуриентов обратно не возвращался, из чего я заключила, что где-то там есть другой выход. Пухлый Купидончик откликнулся на имя «виконт Эмери де Шанвер», произнесенное от двери одним из служителей, вздрогнул, отлип от стула и посеменил на зов. Мне было слышно, как он на ходу бормочет про то, что папенька расстроится. Бедняжка, как я его понимала. Все мы стараемся вызвать одобрение своих родителей и больше всего страшимся его не заслужить. Все, кроме меня. Потому что от мадам Шанталь мне вообще ничего не нужно.
Время шло, с ним продвигалось к финалу и собеседование; наконец, я осталась в экзаменационной зале совсем одна. Поэтому, когда служитель в лиловом камзоле вышел из-за двери, ждать, пока он назовет мое имя, не стала, быстрым шагом пошла к кафедре. От ветра, поднимаемого моим движением, со столов слетали покинутые волшебные перья. Соседнее помещение оказалось чем-то вроде гостиной или, скорее, обширным кабинетом смешанных функций. Там были огромный письменный стол, за которым восседал месье герольд, дюжина уютных кресел с гобеленовой обивкой, несколько диванов, ярко пылающий камин и два книжных шкафа, в простенке между которыми я заметила еще одну дверь – видимо, тот самый запасный выход. Все кресла и диванчики занимали служители. И мало того, что никто из мужчин при моем появлении не потрудился подняться, сесть мне тоже не предложили. Не дойдя нескольких шагов до письменного стола, я остановилась. Представиться? Но мое имя и без того известно, герольд как раз рассматривал мою экзаменационную работу, а именно – болванскую отметку в углу верхнего листа. Автор этой пакости тоже был здесь, сидел в ближайшем к столу кресле и гаденько улыбался.
– Мэтр Картан, – сказал, наконец, герольд, – упоминал, что у вас, мадемуазель, есть некие рекомендательные письма?
Мэтр? Дружелюбный чиновник, которого я видела в канцелярии, тоже был здесь, он поймал мой взгляд и повел подбородком, побуждая ответить.
– Да, сударь, – я достала послание маркиза, пакетик из-под каштанов мешался под пальцами, шагнула к письменному столу. – Прошу.
– Маркиз де Буйе, – прочел герольд, – рекомендует мадемуазель Гаррель, дочь своей подруги, как девицу не по годам развитую и склонную к занятиям магическим искусством.
– Не имеющей при этом ни малейшего представления о мудрах, – фыркнул мой враг. – Я, знаете ли, за все годы преподавания впервые встречаю такое невежество!
Получается,
– Ах, Мопетрю, оставьте. Мудрическое письмо изучается, при желании, за год.
– Но позвольте…
– Нет, нет, дружище, я нисколько не пытаюсь преуменьшить важность вашей науки, как и ваше мастерство.
– Консонанта является основой большинства заклинаний, – не унимался Мопетрю. – Основой основ.
– Клянусь, – проговорила я, глядя на месье, сидящего за письменным столом, который явно был здесь главным, – что выучу все необходимые оватам мудры в ближайшее время.
– Понимаете, мадемуазель, наше затруднение состоит в другом: это, – месье постучал ухоженными ногтями по стопке бумаги, – список вопросов для выпускного экзамена оватов. Вы его с блеском выдержали.
«Но там же ничего не было о магии!» – удивилась я про себя.
Собеседник как будто услышал мои мысли:
– Да, да. Обычно за успехи в магических науках преподаватели рекомендуют студентов для перехода на следующую ступень, общий экзамен – и вуаля. Номинально, мадемуазель Гаррель, если следовать традициям и уставу академии, вы должны быть зачислены в корпус филидов. Но это невозможно, так как основы магии вы не изучили.
Мопетрю раздраженно фыркнул:
– Если бы вы меня послушались и вызвали экзорциста…
– Вынужден просить вас не высказываться, пока я не закончу, – прервал его строгим тоном хозяин кабинета и пояснил для меня – Мэтр имеет в виду, что мы с вами стали жертвами розыгрыша одного местного призрака.
– Синьор Донасьен Альфонс Франсуа де Дас, – пробормотала я, – пэ, пэ.
– Почетный посмертный ректор академии Заотар. А я, позвольте представиться, теперешний ее руководитель, мэтр Мишель Антуан Дюпере.
Святой Партолон! Неужели?
Дюпере безупречный, Дюпере благородный, Дюпере непобедимый. Именно ему Лавандер был обязан победой в двадцатилетней войне с Анхальтом. Человек-легенда.
– Монсиньор, – присела я в нижайшем реверансе, жетон на шнурочке болтался в отведенной в сторону руке и отвлекал, – надеюсь, возникшие затруднения вскорости разрешатся. К примеру, я могла бы повторить вступительный экзамен уже с другим формуляром.
– Это, к прискорбию, невозможно, – вздохнул ректор, – экзамены в академию сдаются только один раз.
– И свой мадемуазель Гаррель провалила! – вклинился Мопетрю. – Господа, мы попусту тратим время. Давайте просто сотрем девице память об этом разговоре, а его сиятельству де Буйе составим письмо, что его протеже надежд, возложенных на нее, не оправдала.
От возгласа монсиньора Дюпере огонь в камине полыхнул с нестерпимой для глаз яркостью:
– Устав академии запрещает подтасовку результатов экзамена – стыдитесь, мэтр.
Ректор собрал в стопку мою экзаменационную работу и, приподнявшись на стуле, бросил ее в каминный зев. Я ахнула, перед глазами возникли лица всех обитателей виллы Гаррель, и они покачивались, или это я готовилась упасть в обморок. Но монсиньор продолжал говорить, отправляя в огонь послание маркиза:
– Катарина Гаррель из Анси зачисляется в корпус филидов академии Заотар с испытательным сроком до окончания учебного года.
Я беспомощно хватала ртом воздух, пытаясь осознать услышанное. Меня приняли? Филиды?