Шпионаж и любовь
Шрифт:
У Кристины не было причин для негодования: сама она была по уши в новых романах в Каире и, по иронии судьбы, одним из ее увлечений был брат Кейт, Патрик О’Мэлли. К счастью, Кристина рассказала Кейт в письме, которое передал один из друзей, а потому оно не проходило официальные каналы, где его «расшифровали бы тридцать шесть человек», что она встретила Патрика накануне его свадьбы, так как «в противном случае я бы влюбилась в него безумно… поскольку здесь весьма трудно отыскать молодых блондинов… Уверяю вас, что я не шучу, на самом деле вы немного знаете мои вкусы и понимаете, что это совершенно мой тип» [19]. Как бы то ни было, хотя Кристина явно восхищалась Патриком, «таким спонтанным и добрым… очень красивым мальчиком», на нее произвела необычайно пугающее впечатление его невеста. Их первая встреча была «неудачной», сообщала она. Это было у «Шеперда», в «самом снобском месте в городе», и Кристина была в «грязном уродливом платье», в то время как невеста Патрика оказалась «очень элегантной и с макияжем… светской женщиной и очень лондонской» [20]. Буквально через пять минут
Майкл Данфорд был высоким, светловолосым британским офицером, знакомым с бывшей соседкой Кристины Лорой Фосетт. Едва встретив Кристину, он был поражен. Данфорд служил экспертом по радиолокации и коммуникациям, много путешествовал по Ближнему Востоку, исполняя дипломатические поручения, и он отлично понимал всю важность такта и терпения в переговорах. Признавая, что не может удержать Кристину при себе, он решил, что готов ждать ее.
Тем временем подруга Кристины Зофья Тарновская влюбилась в Билла Стэнли Мосса, бывшего капитана в гвардии Колдстрима, присоединившегося к УСО после окончательного поражения Африканского корпуса в Тунисе. Высокий, красивый и «дьявольски расслабленный», Мосс храбро сражался, прекрасно танцевал и с энтузиазмом пил [22]. С фронта он вернулся героем, был богат, так что он и его друг Пэдди Ли Фермор, не теряя времени, съехали из казармы, расположенной в бараках посреди каирских трущоб, широко известных как «Зал похмелья», и сняли виллу в районе Замалек. Вскоре там поселились шесть молодых офицеров УСО, появлявшиеся дома в промежутках между заданиями и «очень довольные собой», как признавал сам Мосс [23]. Зофья присоединилась к ним осенью, захватив с собой купальный костюм, вечернее платье и двух ручных мангустов. Они назвали виллу «Тара» и в течение нескольких месяцев в конце 1943-го и в начале 1944 года их дикие вечеринки сделали виллу самым привлекательным местом Каира. Бокалы разбивались, стулья ломались. Когда диван загорелся, его просто выбросили из окна, а сливовая водка Зофьи, приготовленная в ванне из алкоголя, закупленного в галлонных контейнерах из местного гаража, однажды привела к тому, что друзья на несколько дней ослепли. Среди гостей был даже король Фарук, который прибыл с ящиком шампанского, а также египетские принцы, генералы союзных войск, дипломаты, журналисты, писатели и актеры. «Поляки, конечно, были худшими, – вспоминал один из обитателей Тары, Дэвид Смайли. – Они развлекались, стреляя из пистолетов по бутылкам… они были немного дикими» [24]. Именно здесь Мосс и Ли Фермор задумали похитить немецкого командующего Критом, рисуя карту планируемых передвижений на покрытых паром плитах в ванной Тары; эта операция впоследствии была описана в книге Мосса «Встреча со злом при лунном свете», по которой снят фильм с Дирком Богардом в главной роли.
Пэдди Ли Фермор вспоминал, что Кристина медленно «очаровывала» его еще в зданиях Рустума, где он однажды с трудом протолкался сквозь толпу, чтобы увидеть ее, а Анджею отказали во входе охранники, это было в 1941 году. Позже он заметил ее в клубе «Джезира», а затем встретил в Таре. «Ее красота… – писал он, – была нежной и неочевидной; очарование ее таилось в тишине» [25]. В конце 1943 года Кристина все еще не оправилась от страшных известий из Польши и от смерти Сикорского. В то время как жизнелюбивая Зофья отвлекалась от собственного горя, вкушая жизнь на полную катушку, Кристина дистанцировалась от общего веселья. «Кристина была одинокой, она ненавидела вечеринки и редко принимала приглашения», – писала Лора Фосетт, и хотя она всегда придавала много значения внешнему виду, Патрик Говарт отмечал, что, пока Зофья кружилась по вечеринкам, одетая как Скарлетт О’Хара, Кристина «зачастую одевалась в манере, которая привлекала мало внимания или вообще была непримечательной» [26].
У Кристины всегда было то, что Говарт называл «свойством хамелеона», и это помогало ей быть успешным агентом в Венгрии и Польше [27]. Она и теперь сама выбирала моменты, чтобы сиять в обществе. Мосс вспоминал, как однажды она вошла в комнату, «сгорбившись, как утопленная крыса», и распрямилась, лишь когда он слегка ущипнул ее сзади [28]. В тот вечер она извинилась, что не танцует, рассказав своему потенциальному партнеру, что была некогда безумно влюблена, а ее возлюбленный умер у нее на руках на танцполе, и она поклялась никогда больше не танцевать. Настоящая причина, по мнению Мосса, заключалась в том, что она была лишена чувства ритма и просто не способна была танцевать. «Она знала только одну песню, – писал он лукаво, – и даже ее насвистывала с ошибками» [29].
Но если настроение позволяло, Кристина демонстрировала то, что Мосс называл «гипнотической силой включения» ее личности [30]. Пэдди Ли Фермора привлекали ее мужество и отвага, укорененные, как он считал, в «патриотизме и сочувствии, подкрепленные любовью к приключениям» [31]. Других манило ее темное очарование, однажды описанное как la Beaute du Diable- «красота дьявола» [32]. Однако для Мосса ее привлекательность заключалась в той «смеси бодрости, хладнокровия, обаяния и индивидуальности… как прожектор», который, стоило ей пожелать, «мог ослепить любого своим лучом» [33]. Тем не менее он утверждал: «Я никогда бы не стал увлекаться Кристиной.
Проект УСО был запущен, по более позднему свидетельству одного из агентов, в условиях «ожесточенной политической оппозиции против привлечения женщин к боевым операциям» [35]. Служба женщин по-прежнему ограничивались вспомогательными ролями, но Габбинс успешно аргументировал свою позицию, используя женщин в качестве вооруженных курьеров в оккупированных странах, при этом он опирался на поддержку Черчилля, высказанную в апреле 1942 года. Часть женского персонала считала Габбинса «волокитой», а некоторые мужчины восхищались его отношением к женщинам, среди его сторонников в этом вопросе был и молодой Ким Филби [36]. Он также признал потенциальный вклад способных и решительных женщин, подобных Кристине, доказавших, что они могут свободнее передвигаться по оккупированным врагом территориям, чем любой боеспособный мужчина, и могут достигать ценных результатов. К 1943 году женщины оказались настолько успешными в качестве курьеров, что, не информируя об этом общественность, руководство приняло решение привлекать их и к другой работе, в том числе в качестве связисток, а это было одной из самых опасных ролей.
Основная учебная программа УСО во многом основана на пособии Габбинса, изданном в 1939 году, «Искусство ведения партизанской войны», и его же сопроводительному тексту «Справочник партизанского командира», в котором были представлены краткие и практические советы, как организовать засаду, разрывать телеграфные линии, загрязнять источники водоснабжения, поджигать кинотеатры и перехватывать вражеских информаторов – «их нужно убивать» [37]. В Великобритании курс обучения занимал от шести до девяти месяцев и включал четырехступенчатую серию «школ». Процесс начался с оценки имеющихся навыков, за которой следовали недели полувоенного обучения на Шотландском нагорье, где стажеры вырабатывали выносливость, учились жить в природной среде, осваивали топографию, а также проходили тренировки в стиле коммандос по использованию оружия и взрывчатки, технике бесшумного убийства, осваивали тактику быстрых рейдов, уничтожения объектов и передачи сигналов. Те, кто справлялся с этими этапами, продолжали тренировку в парашютировании и, наконец, переходили к тому, что каирский друг Кристины Айвор Портер называл «древними и современными трюками подрывной деятельности», которые преподавались в аббатстве Больё, широко известном как «высшая школа УСО» [38]. Однако Говарт считал, что в Северной Африке обучение «может превратить восторженного добровольца в эффективного агента в течение двух-трех месяцев», если все сложится удачно, и именно таким временем располагала Кристина [39].
Чаще она делала правильные вещи в неправильном порядке. Она уже начала обучение азбуке Морзе и беспроводной связи, когда ее отправили на парашютные курсы, вероятно, в Рамат-Давид возле Хайфы. Как и Анджей до нее, она медленно продвигалась от прыжков с движущихся грузовиков к настоящей авиационной практике. Каждый раз она отлично прыгала, ее парашют раздувался в шелковое облако над ней, и все шло отлично, пока она не приземлялась: она катилась по земле и с трудом собирала парашют. Но от женщины никто и не ожидал быстрого совершенства – ей достаточно было освоиться после пятого прыжка. Разница в установках была постоянным источником раздражения для женщин-агентов УСО, они опровергали лживые утверждения Мориса Бакмастера, главы Секции Ф (французской) УСО, о том, что «мы не проводили никакой дифференциации» между полами [40]. Однако обучение для всех было сложным и изнурительным.
К концу марта 1944 года она также проходила подготовку по применению основных взрывчатых веществ и прошла курс обучения Секретной разведывательной службы (СРС), в частности, по стрельбе из пистолета-пулемета «стен», который предпочитали в УСО. Хотя Кристина в семейном поместье с детства умела обращаться с оружием, она предпочитала тогда верховую езду охоте, и опыт стрельбы у нее был небольшой. Теперь ее научили стрелять с бедра, интуитивно целиться и делать парные выстрелы в стиле, который преподавали майор Билл Фэрберн и капитан Эрик Сайкс, два военных эксперта УСО, ранее служившие в полиции Шанхая. Несмотря на блестящую технику стрельбы, Кристина обнаружила, что ненавидит стрелковое оружие – слишком громкое и слишком агрессивное. К счастью, Фэрберн и Сайкс также предлагали на тренировках «идеальный» бойцовый нож – двусторонний, с семидюймовым стальным лезвием, которое легко проникает между ребер. Кристина ловко управлялась с этим видом оружия, моментально извлекая его из плотно прилегающих кожаных ножен, крепившихся на бедре.
Курс СРС также включал личную безопасность и молчаливое убийство, экстремальную версию невооруженного боя с использованием только ножа, петли или голых рук. Эти методы были смесью карате, джиу-джитсу и того, что Фэрберн узнал из «жесткой практики на набережной Шанхая» [41]. Подобное обучение не только придало стройной Кристине большую физическую уверенность, оно как раз идеально подходило для поставленных перед ней задач, которые порой могли потребовать силовых действий и самозащиты. «Это война, а не спорт, – говорилось в учебном пособии УСО. – Ваша цель – убить противника как можно скорее» [42].