Шпионы «Маджонга»
Шрифт:
Саймон вошел в комнату и швырнул свою шляпу на стол. Он не хотел расслабляться. Как только он садился за стол, он бывал готов упасть и уснуть, но ему еще многое надо было сделать до ночи. Кроме того, ему хотелось взглянуть, что там с Цю.
У внешней двери в стене, отделявшей старую часть дома от новой, собрались люди. Немного поодаль от всех стоял Минчао, заложив руки за спину. Саймон подошел к нему и тронул парня за руку. Минчао вздрогнул, посмотрел испуганно вверх и улыбнулся.
— А, шурин Саймон… ты вернулся.
— Да.
— Поздно сегодня, а?
— Очень много работы, Минчао. Скоро «желтое и зеленое
— Но тебе и сейчас надо передохнуть. Ты очень много работаешь.
Саймон улыбнулся ему с неподдельной симпатией. Он никогда не встречал китайца с таким добрым сердцем, способного открыть свою душу незнакомцу, да так быстро и полностью. Минчао недавно исполнилось тридцать, и он был очень маленького роста, даже по китайским меркам. Одежду его составляли потрепанные серые брюки, доходившие ему до середины икр, белая безрукавка и белая рубашка. На переносице у него сидели круглые очки в черной оправе, слишком слабые для его плохого зрения. Он ухмыльнулся Саймону в ответ.
— Пришел «босоногий врач». [31] Жена кадрового работника вызвала ее по рации. Удачно, а?
Саймон отметил эту новую информацию: оказывается, у Цю есть рация! Он ничем не выдавал своего удивления, но внутренне затрепетал от возбуждения.
— Конечно, — пробормотал он, — в деревне ведь нет доктора…
— Нет, нет. — Минчао улыбнулся. — Ни доктора, ни шапок-бутылок.
— Шапок-бутылок?
Минчао поднял руки над головой и обрисовал силуэт высокого головного убора.
31
«Босоногие врачи» — крестьяне, по большей части молодежь, прошедшие краткосрочные медицинские курсы и оказывавшие первую помощь больным в условиях острой нехватки квалифицированного медперсонала и больниц.
— Шапки-бутылки — это полиция.
— А-а.
— Нет ни доктора, ни полиции. — Минчао снова ухмыльнулся, и Саймон понял, что пытался сказать его зять: в чем-то тебе повезло, а в чем-то не очень.
— Что думает доктор? — спросил он.
Минчао ткнул большим пальцам в сторону двери:
— Иди, взгляни.
— Спасибо. — Саймон понизил голос. — Минчао, тебе удалось достать то, о чем я просил?
Лицо Минчао потемнело.
— Да-да, — прошептал он. — Я достал это. Но давай поговорим попозже, когда все разойдутся.
Саймон кивнул и осторожно проложил себе путь среди собравшихся у двери. Он увидел Цю, лежащего на полу под одеялом. Под голову китайца была подложена подушка. Цю был мертвенно бледен, но, по крайней мере, он был в сознании.
В изголовье у супруга на корточках сидела Цинцин с выражением смирения на лице. Доктор присела рядом с пациентом, крепко держа его правой рукой за левое запястье. Саймон был удивлен. Он много слышал о «босоногих врачах», но не видел ни одного из них прежде. Тихим, но уверенным голосом девушка — почти подросток задавала Цю вопросы:
— Как у вас было со здоровьем до этого случая? Вы много потеете?
— Не очень.
— Вы боитесь холода? Сворачиваетесь клубком, когда спите?
Цю покачал головой.
— У вас поверхностный пульс слабого наполнения, это определенно. Ваше здоровье не
Цю слабо улыбнулся.
— Может быть.
— Я зашила рану, но этого недостаточно. Необходимо восстановить равновесие. Ваше ци [32] явно не в порядке. То же самое и с кровью. То же самое и с шэнь. В данный момент я не думаю, что иглоукалывание может вам помочь. Вам надо сначала восстановиться. Я назначаю вам лечение травами.
32
Ци — эфир, воздух, дыхание, дух, энергия, темперамент, жизненная сила, в любом из своих значений, которые отличались по времени, является одной из основных наиболее специфичных категорий китайской философии. Далее: шэнь — дух, душа духовность, разум и т. д. — категория китайской философии и культуры.
Она встала и обернулась. И тут, впервые увидев Саймона, она застыла с раскрытым ртом. Когда он улыбнулся ей, она вспыхнула и отвернулась, избегая смотреть на него.
— Есть ли в деревне плантация трав? — спросила она, стараясь скрыть свое смущение за излишней резкостью, с которой задала вопрос.
— Есть. — Это ответила Кайхуэй.
— Вы выращиваете Глазное Яблоко Дракона?
— Что? — выражение лица Кайхуэй было абсолютно бесстрастным.
— Лунан?
Кайхуэй пожала плечами. Девушка надула губы и неохотно полезла в свою брезентовую сумку. Она порылась в ней несколько секунд и достала толстую книгу, изданную Новым Медицинским институтом Цзянсу. Книга называлась «Энциклопедия традиционной китайской фармакологии». Кайхуэй заглядывала ей через плечо, пока доктор перелистывала страницы в поисках травы, о которой говорила. Это заняло довольно много времени. В книге было пять тысяч главок, и стало очевидно, что знакомство девушки с текстом довольно поверхностно.
— Вот. — Она ткнула пальцем в фотографию. — У вас есть эта трава?
Лицо Кайхуэй сразу просветлело.
— A-а, да, много!
— Тогда вы должны заваривать в кипятке эту траву и еще другую, которую я вам дам, и давать этот настой больному.
Кайхуэй сделала шаг назад и ткнула пальцем в Цинцин:
— Это она будет настаивать травы. Он не мой муж.
Цинцин вздрогнула, но с готовностью закивала, радуясь возможности помочь мужу.
— Хорошо, — сказала доктор. — Мне пора. Вы… — Она подозвала Цинцин поближе. — Подойдите, пожалуйста, сюда, я расскажу вам, как делать настой и как применять другие травы. Я покажу и как перевязывать рану.
Саймон посторонился, дав Кайхуэй пройти. Она натянуто улыбнулась и норовисто тряхнула головой, словно говоря, что у нее нет времени для семьи Цю.
— Пойдем есть, — сказала она. — Дети дома?
Будто в ответ на ее вопрос, где-то рядом прозвучал голос Дианы, что-то говорившей своему брату.
— Знаешь, па, — сказала дочь, как только они вошли, — я поймала рыбу! На рисовом поле.
Работа Дианы заключалась в том, чтобы провеивать и шелушить рис, готовя его к отправке на склад, под пристальным присмотром нормировщика. Ее рабочие смены были длинными, но между ними случались немалые перерывы, и Диана проводила большую часть своего свободного времени, исследуя окрестности поселка.