Шведская сказка

Шкваров Алексей Геннадьевич

– Доволен, батюшка! – Суворов поклонился низко Потемкину. – Всегда знал я, как солдат русский, ибо нет выше звания на свете, что за Богом вера, а за матушкой нашей царицей и светлейшим князем Григорием Александровичем служба, не пропадут!

– Забирай, - махнул рукой Потемкин, - полк себе Стародубовский. Попов, отпиши: передать генералу-аншефу Суворову! И поспешай готовить его, Александр Васильевич. Война со дня на день начнется. Терпеть мочи нет больше. Пора учить сызнова турок. Они не хотят Кучук-Карджийский мир соблюдать, другой подписать заставим. На Босфоре! – невидимым османам кулаком погрозил в темноту украинской ночи Потемкин.

Глава 25.

Грозовое предчувствие.

Вся нравственность человека заключается в его намерениях.

Жан Жак Руссо.

Если обман на короткое время и может быть полезен,

то с течением времени, он неизбежно оказывается вреден.

Дени Дидро.

Грянула война турецкая. И взошла звезда Суворова! … Уже 1-го октября 1787 года он высадился с 1600 солдатами на Кинбургской косе. Атаковали прямо развернутым строем. Драгунские лошади шли по колено в соленой воде лимана. Сочинять каре было не из чего – войск мало! Пять с половиной тысяч турок опрокинуто в море, большая часть истреблена и потоплена. Наш урон – 16 офицеров и 419 нижних чинов. Суворов ранен. Но «Кинбургская коса вскрыла чудеса!» За ней последовали Фокшаны, Рымник, Измаил. Они сделали имя Суворова легендой!

При Рымнике отличились и Стародубовские карабинеры, под командой уже подполковника Миклашевского. Видя, что ретрашемент у турок полевой, слабой профили, Суворов бросил в атаку на укрепления всю свою конницу. Первым пронесся через турецкие укрепления Стародубовский полк.

Густав III пребывал в необычайном волнении:

– Русские войска все на юге своей необъятной России, завязнув в сражениях с непобедимыми османами, нашими союзниками!

– Не такие уж они и непобедимые эти турки, - усмехнулся старый фон Ферсен. – если русские бьют их постоянно.

– Русские завязнут под несокрушимыми стенами крепостей – Очакова, Измаила и других! – продолжал Густав. – Настал момент, когда мы можем нанести свой удар моей коварной сестре.

– Да, мой король! – горячо воскликнул граф Вреде, остро ненавидящий русских. – И сразу вышвырнуть из столицы русского посланника. Он стал столь неумерен в речах и в действиях. В глазах всего двора старается запятнать честь вашего величества! Никогда еще ни один дипломат не нарушал столь явно своих обязанностей относительно уважения к коронованным лицам и к правилам гостеприимства.

– Это правда, Вреде? – удивился король.

– Да! – почти выкрикнул Вреде. Еще бы, весь Стокгольм обсуждал бурный роман его жены с красавцем посланником Екатерины Андреем Разумовским.

– Нам нужен повод, господа! – провозгласил король. – Какие вести с границы? – и сам ответил, - Стединк пишет мне, что русские иногда обстреливают наш берег. Но этого мало! Надо придумать еще что-либо грандиозное! То, что не вызвало бы никаких сомнений у всей Европы.

Французский посланник хотел было, что-то сказать, но передумал, покачав головой. Что могла предпринять его несчастная Франция, стоявшая уже на краю бездны, называемой Великой революцией. Французский двор уже не раз просил успокоиться шведского короля, но бесполезно. Все больше и больше французы тяготели к России. Крах политики Шуазеля был налицо. Тайком от шведов французы отправили в Россию своих военных инженеров – привести в оборонительное положение все имеющиеся крепости на границе.

– Как наш флот, ваше высочество? – обратился король к своему брату,

Карлу Зюдерманландскому, краем глаза приметив, что сегодня во дворце присутствовал и главный кораблестроитель Швеции, талантливейший Фридрих-Гейнрих Чапман.

– Флот вашего величества готов к отплытию из Карлскроны! – торжественно объявил герцог. Правда, тут же добавил:

– Я думаю, полная готовность его будет обеспечена, если мы отзовем из отпусков всех обер- и унтер-офицеров.

– Отзывайте! – последовал величественный кивок головой. – К концу мая флот должен быть готов к отплытию. Постарайтесь, чтоб он был обеспечен съестными припасами на три года. А сухопутные войска начнут переправку в Финляндию. Мы нанесем удар по русскому флоту, собранному у Кронштадта, высадим десант у Ораниенбаума, а наша армия совершит прогулку вдоль берега Финского залива к Петербургу. И разорим его! Из всех памятников русской столицы я оставлю памятник Петру. Лишь прикажу стесать с гранита его имя и выбить свое – победителя варваров! И все это будет в соответствии с планом разработанным нашим дальновидным де Толем. Не так ли, генерал? – король милостиво обратился к последнему.

– Да…, то есть не совсем так, ваше величество… - замялся де Толль.

– В чем дело, генерал? – удивился король.

– Мой план оборонительный, а не наступательный. – Тихо заметил де Толль.

– Ах, генерал, - легко отмахнулся от него король, - какая разница! Он и должен быть оборонительным, ибо мы будем лишь обороняться от вероломных русских! – король громко рассмеялся. – Это соответствует нашей конституции. Король объявит оборонительную войну! – Густав вдруг опечалился, - но нужен повод, нужен повод, господа! К моему огромному сожалению, ни Гастфер, ни Стединк, ни старина Армфельд, не могут дать мне достойного выпада со стороны русских. Ах, - мечтательно заломил руки король, - как это должно быть эффектно! Надо подумать, надо подумать самому! Я займусь этим, господа! Это будет лучшая постановка.

***

Русские внимательно следили за приготовлениями шведов.

– Отпишите Грейгу, - приказала Екатерина, - пущай скорее отрядит три судна для примечания шведских приготовлений. – Она надеялась еще избежать войны:

– Я шведа не атакую, он же выйдет смешен, - заявила она 28 мая. – Но следует всю полноту власти военной в Финляндии передать графу Валентину Платоновичу.

Безбородко посмотрел на Екатерину внимательно, но не сказал ничего. Императрица поняла:

– Сама знаю, что мешок он нерешительный. Нет других! Все генералы на юге, у светлейшего.

В тот же день приехал из Павловска великий князь Павел Петрович. На войну турецкую проситься. Екатерина слушала рассеянно, кивала:

– Согласна. – После добавила, - буде шведские дела не задержат. Буде же полоумный король шведский начнет войну с нами, то вам, князь надлежит здесь остаться.

Присутствовавший при этом Спренгпортен, уже два года в русской службе обретавшийся, заметил насмешливо:

– Я думаю, Густаву не терпится отделаться от Финляндии. – Екатерина не ответила. Храповицкий отметил в своем дневнике в тот день: «Не веселы!»

Потемкину отписала: «Мне кажется они не задерут, а останутся при демонстрации. Вот только решить надобно: терпеть ли сие? Так хочется приказ дать флоту Грейга да эскадре Чичагова в прах разбить всю их демонстрацию! В сорок лет шведы не построили б флот свой заново. Но сделав такое, будем иметь две войны, а не одну. Если он задерет нас, то по своей конституции не будет иметь от народа никоей помощи, потому полагаю надо дать ему время подурить, денег истратить и хлеб заготовленный к войне съесть!»