Сибирский папа
Шрифт:
Я спустилась на первый этаж и обнаружила на кухне отца, в легкой футболке и спортивных шортах до колена, он явно только что пришел с улицы.
– Мои родители тоже… – начала я и осеклась.
Он махнул мне рукой, не услышав, потому что уже с кем-то разговаривал по телефону, недовольно крутя головой. Даже когда он сердится, он остается симпатичным и приятным. Не знаю, что это за свойство такое. Почему же мама так поступила? Ведь из того, что мне рассказал отец и не рассказала мама, я поняла, что поступила именно она. А он лишь покорился обстоятельствам. И дальше всё решала мама – общаться мне с родным отцом или нет. Я подошла к нему ближе, взяла под
– Как ты спала?
– Отлично.
– Ну вот. Как же я рад… – Он неожиданно подхватил меня, приподнял и прокрутил по кухне.
Я засмеялась и только тут заметила за столом… Йорика. Он помахал мне рукой.
– Ты не спишь? Ты же не умеешь вставать к первому уроку!
– Я поставил будильник, – серьезно объяснил мне мальчик.
– Да, чудеса родства, Машенька, – добавил отец. – Йор правда встал сам, первый, и испугал Лолу, нашу домработницу, она решила, что он заболел.
– Я буду завтракать с тобой. И поеду с тобой, – сказал Йорик.
Я несколько растерялась. Взять с собой брата, которого я знаю меньше суток? И что я буду с ним делать на конференции? Он маленький, ему надо играть, чем его кормить, я не знаю… Я взглянула на отца, ища поддержки.
– Может, правда, возьмешь его с собой? Его гувернантка отпросилась, с Лолой мы его не оставляем, а у нас с Ольгой дела сегодня…
Потом я уже связала всё воедино и поняла, что, наверное, он всё знал заранее. Но в тот момент я ничего не поняла.
– Я не знаю…
– Кстати, у вас начало в два, я посмотрел расписание встречи, мы еще успеем съездить в одно место. Хочу тебе показать наши красоты и познакомить с одним интересным человеком.
– У нас выезд в девять…
– Едете на перекладных, а мы с тобой доедем туда на катере.
– На большом? – тут же обрадовался Йорик.
– Конечно, у нас же гостья.
– У нас два катера, один побольше, другой поменьше, – пояснил отец.
– Самолета своего нет? – постаралась как можно менее язвительно спросить я.
– Пока, увы, – развел руками отец и улыбнулся, хорошо и тепло. – Но обязательно будет, придется еще земли прикупить, чтобы было, куда приземляться, сейчас некуда. Сопротивляются кое-какие очень жадные люди, хотят слишком много денег. Около города земля теперь дорого стоит. Но мы это решим. Ведь всё можно решить в мире, правда? Тем более, когда есть для кого решать. – Он опять солнечно улыбнулся. – Представляешь, Машенька, садимся мы в маленький белый самолет, легкий, надежный и быстрый, и вжжжик! – по своей собственной взлетной полосе… Ну-ка, дети, идите ко мне сюда… – Он обнял нас обоих одной рукой, другой сделал фотографию.
Ольга, которая только что спустилась, поздоровалась, улыбаясь одними губами. И как он с ней живет? Ведь видно, какая она неискренняя!.. Или я вижу что-то не то. Не может такой солнечный и приятный человек, как мой родной отец, жить с такой неприятной женщиной.
– Я не буду есть, – сказала она, быстро проходя по кухне, перешагивая через упавшее полотенце. – Где Лола? Где мой кофе?
Отец молча придвинул ей чашку, хотел налить туда сливок, она резким движением отмахнулась. Да, я верю, что она может любить охоту. Представляю, как она поднимает ружье, как целится в лосиху, как безжалостно стреляет, и ей все равно, что лосиху ждут беспомощные лосята… Я как раз недавно читала такую историю: на Кольском полуострове заезжие богатые охотники из баловства убили олениху, у которой остались три новорожденных олененка, их, еле живых от голода, нашел местный житель и взял к себе, выкормил их, они выросли и не захотели уходить от него. Живут теперь с ним, как три
– Оля, я с ребятами к Анисину съезжу и вернусь, – сказал отец.
Та пожала плечами, то ли соглашаясь, то ли удивляясь. Отпивая кофе из большой чашки, она о чем-то думала, стоя у окна, потом вдруг обернулась и спросила у меня:
– У тебя хорошие отношения с родителями?
За ночь что-то сильно поменялось, и она решила называть меня на «ты»? Я постаралась подавить свое раздражение. Ведь, скорее всего, я всё сама придумываю, а она нормальная и приятная женщина. Я же отчего-то ревную и вижу в ней то, чего нет.
– Да, – сказала я.
– Хорошо, – кивнула Ольга, задумчиво глядя на меня. – Хорошо, – повторила она. И больше ничего не сказала и не спросила.
– Так, машину мы возьмем другую…
– На тракторе, на тракторе поедем!.. – захлопал в ладоши Йорик.
– На тракторе?.. – поразилась я.
– Да есть тут у нас такая машинка, для бездорожья, вот Оля не любит ее, говорит – некрасивая, называет трактором. Зато надежная, все колдобины пройдет и не перевернется нигде. Пошли! Ты плохо поела… – Отец покачал головой, а я засмеялась. – Почему ты смеешься?
Я открыла рот, чтобы сказать, что родители никогда не знают поела я или нет. Голодна – поела, не голодна – поем в другой раз. Но не стала говорить, потому что почувствовала, что это было бы нечестно по отношению к моим родителям. Тем более, с того момента, как я уехала из Москвы, у них как будто резко обострились родительские чувства, по крайней мере, у Вадика.
Время от времени у меня возникало странное ощущение: я сейчас обманываю всех вообще. Но я его быстро прогоняла.
– Ну хорошо, – сказал отец, одновременно отвечая кому-то письменно в телефоне, – потом заедем пообедаем у Вартанчика… или еще где-то… Так, всё, Йор, бегом наверх, длинную одежду сам сможешь себе найти? Чтобы руки и ноги были закрыты. И ты, Машенька, не очень хорошо одета для тех мест. Руки голые совсем!
– Мы пойдем в церковь? – удивилась я.
– Почему? – засмеялся отец, и милые ямочки появились у него на щеках. – Человек, к которому мы едем, живет в лесу, там много всякой живности, искусают. Сейчас мы тебе что-то подберем.
– Мою блузку возьми, льняную, светлую, которую в Италии покупали, она легкая и закрытая, – совершенно по-человечески вдруг сказала Ольга.
Отец кивнул мне:
– Пошли.
Я отправилась за ним, Йорик побежал к себе в комнату. Отец привел меня в особое помещение, я поняла, что это гардеробная комната, где висели то ли все их вещи, отца и Ольги, то ли ненужные. Там был порядок, о котором можно только мечтать. По стенам – полки, вешалки, внизу закрытые секции, видимо, с обувью. Отец быстро нашел какую-то блузку и протянул мне. Не могу сказать, что мне было приятно надевать Ольгину одежду, но мне было невероятно приятно, что он обо мне заботится.
Я уже не помню то время, когда кто-то говорил мне, в чем мне идти на улицу. Когда я была младше, то постоянно случались всякие казусы, когда я не знала, что на улице потеплело, и шла в школу в зимнем пальто или наоборот, приходила в платье и легких босоножках под холодным дождем и ветром. Мама с папой просто не обращают никогда внимание на такие мелочи. Вещей у них и у меня не очень много, иногда они смотрят прогнозы, а иногда нет. Теперь, когда я выросла, я иногда советую им поменять одежду по погоде, а они лишь смеются и удивляются, откуда во мне столько рациональности. Откуда… А маме не приходило в голову, что я могу быть похожей еще на кого-то, кроме нее и Вадика, на того, кто совсем другой?