Синеволосая ондео

Иолич Ася

Аяна промолчала, не зная, что сказать.

– Ладно, – сказала Чамэ. – Это дело прошлое. Давай спать, завтра в дорогу.

Наутро Кадиар перевязал голову полотенцем и сел на облучок, но Анкэ решительно согнала его оттуда.

– Чтоб обо мне так заботился кто-то после того, как я всю ночь прохраплю у него над ухом! – бранила она его вполголоса. – Аяна, сходи в трактир, попроси у них что-нибудь от похмелья. Менту и леонэ, у них должно быть.

Аяна сбегала в трактир и вынесла стакан тёплого отвара.

– У вас же вроде не лечат травами?

– У нас лечат

всем, что может помочь. Ты забыла? Я из Фадо.

Кадиар выпил, морщась, настой и отдал стакан.

– А теперь спи. Заезжать в деревни будем? – спросила Анкэ.

– Нет, иначе не успеем, – сказал он. – Поехали, что время-то терять.

Дорога вела на запад, колёса медленно поворачивались, облепляясь комьями мокрой глины, Ташта понуро шагал сзади, а в повозке храпел Кадиар, так громко, что люди, проходившие мимо, удивлённо оборачивались, провожая фургон взглядом.

37. Как у вас всё сложно

Большой дом кира Суро Лутана утопал в зелени. Блестящие молодые листья деревьев кесты ребристыми зубчатыми пальцами задорно грозили всем входящим в ворота.

– Очень красиво! – восхищённо оглядывалась Аяна. – Потрясающее место!

Дорога к дому вела через рощу, в которой Аяна заметила убегающих оленей, и ей не терпелось посмотреть, что скрывают высокие деревья у ограды.

Навстречу, виляя хвостом, выбежала небольшая трёхцветная собака. Она чуть не повалила Кимата, облизывая его, но он только рассмеялся и потянулся к ней руками.

– Асэ, Эрта! – крикнул Лутан, выходя им навстречу. – Как добрались? Дороги слегка развезло.

– Неплохо добрались, – сказал Кадиар, и Аяна всем телом ощутила вдруг каждый «неплохой» па этой «слегка» размокшей дороги.

– Я, к сожалению, не могу предоставить вам комнаты наверху, – извиняющимся тоном сказал Лутан. – Но вам выделят хорошие кровати, и вы можете свободно подниматься на верхние этажи. Только, прошу вас, не нарушайте половин. У меня с этим очень строго. О, у вас тут малыш. Как тебя зовут? – спросил он у Аяны. – Ты можешь занять гостевую комнату. Я распоряжусь.

– Аяна, кир Суро Лутан.

– Ты ловко выговариваешь моё имя, – улыбнулся он. – Обычно эта скороговорка не каждому удаётся с первого раза.

Этот человек действительно располагал к себе, неудивительно, что о нём отзывались, как о порядочном кире. Нет, он не вёл себя свободно, как кира Дилери. Он был сдержан, но это воспринималась скорее как вежливая благожелательность, чем как высокомерие. Наверное, это его улыбка производила такое приятное впечатление. Он улыбался так же широко и искренне, как Конда, и Аяна улыбнулась в ответ.

– Эрта, ко мне. Я оставляю вас на попечение катьонте. Покажите им, что выгружать, а сами идите отдыхать. Что бы вы ни говорили из вежливости, но дорога вас явно измучила.

Он ушёл, и два дюжих парня помогли им выгрузить вещи, так же дружелюбно улыбаясь.

– Так гладко всё идёт, что поневоле начинаешь чувствовать подвох, – подозрительно сказала Аяна. – Когда с нами в последний раз так ласково обращались?

– Аяна, успокойся, – сказала Ригрета, закатывая

глаза. – Ты слышала? Это порядочный человек. Он раньше торговал ачте, привозя его из Фадо, но после смерти жены отошёл от этих торговых дел и теперь уже много лет снабжает Ордалл зерном. У него тут к северу огромные поля, и к нему ездят работать вольнонаёмники со всех окрестных деревень. Расслабься.

Аяна расслабилась. Она прошла за катьонте на женскую половину второго этажа и долго лежала на своей мягкой кровати, пока Кимат играл на густом ковре с полной корзиной игрушек, которые ей передали из детской на мужской половине. Потом она спустилась поесть в кухню, и катьонте удивились, сказав, что в гостевых комнатах есть звонки, и она могла бы позвать кого-то в комнату.

– Я хотела посмотреть, как у вас тут всё устроено, – сказала Аяна. – У вас же можно где-то искупать ребёнка?

– Если ты хочешь в купальню, только скажи, я нагрею тебе воду, – предложила самая бойкая на вид девушка. – Я Килин. Ты живёшь в комнате, которая закреплена за мной. Показать , что у нас и как?

Аяна кивнула, отодвигая тарелку, из которой кормила Кимата.

Килин вела её по дому, показывая комнаты. Дом был светлый, толстые стены покрывала белая штукатурка, а высокие потолки поддерживались некрашеными деревянными балками, и всё вместе создавало какое-то простое, лёгкое и светлое впечатление, неуловимо напоминая её родной двор в долине.

– У вас тут так светло, – сказала Аяна, проходя в очередную арку, соединявшую комнаты. – Даже обивка стульев светлая.

– Ох и мучаемся мы с ней, – рассмеялась Килин. – У других кирио обивка чаще тёмная, бархатная, щёткой – шух, шух, – и готово. А эту чистить долго. Приходится мылить.

– Ты часто бываешь у других кирио?

– Я была няней у сына кира Лутана, пока кормилица не ушла и ему не пригласили катиса. Мы ездили по гостям. Я много чего повидала.

– Я думала, его жена умерла давно.

– Да, в родах. Шестнадцать лет назад.

– Но... тебе же...

– А! Не-ет. Лутан взял в род сына от одной девушки.

– А она тоже умерла?

– Ох, что ты! – замахала на неё, нахмурившись, Килин. – Жива, здорова.

– А зачем тогда няня? Почему мама с ним не была?

– Да ты что! Ты вчера родилась, что ли? Она же не жена ему. Ей нельзя на порог. Пока бумаг нет и выкуп не заплачен, никакая женщина в дом попасть не может, хоть бы она десятерых ему родила. Это же неприлично. Сына-то он взял в род. А она ему никто. Вот я и сидела с ним, пока катиса не наняли. Конечно, он ей выплачивает содержание. Он порядочный человек, но жена ему не нужна, понимаешь? Та женщина теперь ни в чём не нуждается. Вроде бы у них даже договорённость была.

– Какая?

– У него же дочь одна. А он детей любит, и ещё хотел. Да и род пропадает... Вот он и договорился с девушкой. Она ему ребёнка родила, он ей – содержание. Повезло, что мальчик. Но он бы и девочку взял. По-моему, он даже договорился о браке той женщины с каким-то торговцем из Эдеры, и тот ей вроде даже нравится. Я же говорю, порядочный человек.