Сионисты против Сталина
Шрифт:
Молодец, архивник!
Уличил-таки Сталина в осторожности и расчетливости в самом отвратительном смысле этих слов! Причем проявленные уже в раннем возрасте. Неясно, правда, чем исключение из семинарии за неявку на экзамен было «безопасней» исключения за чтение недозволенных книг для парня, уходящего в неизвестность опасной революционной деятельности?!
В Государственном архиве Саратовской области в отдельном фонде собраны личные документы епископа Гермогена, который в 1893–1901 гг. служил ректором Тифлисской Духовной Семинарии. Один из документов является объяснительной запиской Иосифа Джугашвили на имя инспектора семинарии:
«О Инспектор!
Я не осмелился бы писать Вам письмо, но долг — избавить Вас от недоразумений на
Вот моя история. Я прибыл в Гори в воскресенье. Оказывается, умерший завещал похоронить его вместе с отцом в ближайшей деревне — Свенеты. В понедельник перевезли туда умершего, а во вторник похоронили. Я решился было возвратиться во вторник ночью, но вот обстоятельства, связывающие руки самому сильному в каком бы отношении ни было человеку: так много потерпевшая от холодной судьбы мать умершего со слезами умоляла меня „быть ея сыном хоть на неделю“.
Никак не могу устоять при виде плачущей матери и, надеюсь, простите, решился тут остаться, тем более, что в среду отпускаете желающих.
Хотя на документе нет даты, но по многим косвенным признакам можно считать его объяснением неявки на экзамен. Обращаем внимание читателей, исключая Радзинского, что юноша-семинарист, невзирая на грозящее наказание, не оставил несчастную женщину наедине со своим горем. Как увидит читатель далее, великодушные и милосердные поступки Сталина были неотъемлемой, органической частью его натуры и совершались им в течение всей жизни.
Как бы там ни было, руководство семинарии сочло необходимым выдать Иосифу Джугашвили свидетельство об окончании четырехлетнего обучения в семинарии «при отличном поведении». И это при том, что чтение нелегальной литературы Иосифом не было ни для кого секретом, а его поведение за последние два года было обозначено оценкой «три»! И нам кажется, что это было пусть незначительным, но проявлением симпатии преподавательского состава семинарии к своему «заблудшему» ученику, отличавшемуся от других особенной тягой к знаниям, чувством собственного достоинства, готовностью прийти на помощь товарищам.
Радзинский:
«В Рождество Коба поступает на работу. Это первая и… последняя работа в его жизни».
Смелое и неожиданное утверждение работяги Радзинского, всю жизнь, наверное, варившего сталь или сплавлявшего плоты по Енисею! Главное, что Радзинский первый и наверняка единственный из антисталинистов, объявивший Сталина бездельником. Спасибо, что не предъявил Сталину обвинение в тунеядстве.
Радзинский:
«Работа в обсерватории была лишь прикрытием. Там в своей комнатке он (Иосиф Джугашвили. — Л. Ж.) прятал нелегальную литературу и листовки Тифлисского комитета недавно созданной Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП)…
Ленин и его сподвижники решили сжечь старую Россию.
Им это удастся. Большинство агентов „Искры“ увидят победу революции. Чтобы погибнуть уже после революции — в сталинских лагерях».
Трудно сказать, чего здесь больше: лжи или дремучего невежества?! Неужели архивариусу Радзинскому неведомо, что «старую Россию» спалили его собратья по нравственности и интеллекту — тогдашние либералы? Он что, ничего не знает о Февральской революции, к которой Ленин с большевиками не имели ни малейшего отношения?
О каких таких «сталинских лагерях» пишет архивный драматург? Понятно, что речь идет не о пионерских лагерях, созданных по всей стране по инициативе Сталина. Не для того взялся за перо этот сталинофоб, чтобы сказать правдивые слова о великой эпохе. Вот сказать заведомую ложь, назвав учреждения для использования принудительного труда людей, совершивших преступления, «сталинскими лагерями», — это пожалуйста. Знает ведь, не может не знать Радзинский, что большевики получили в «наследство» от либеральной России систему организации принудительного труда,
Ладно, не будем делать поспешных выводов об умственных способностях Радзинского. Возможно, драматург до сего времени не преодолел последствия страшного удара, нанесенного по его неокрепшему сознанию хрущевским «закрытым» докладом на XX съезде КПСС, а отсутствие способности мыслить самостоятельно только усугубило эти последствия. «Историки» Млечин, Сванидзе, Правдюк, братья Медведевы, Солженицын и многие другие являются ярким примером легкости зомбирования людей со слабым умственным развитием и некрепкой психикой. Так что Радзинский не одинок, далеко не одинок. Характерно, что именно такие «умники» имеют широкий доступ на ТВ при обеспечении их полной безопасности от критики действительно умных людей.
Что касается «большинства агентов „Искры“, погибших в „сталинских лагерях“», то, конечно, никаких фамилий Радзинский не называет. Не сообщает, как они попали в лагеря, за что? А может, их оклеветали в своих доносах родственники Радзинского? Тогда его молчание достаточно красноречиво! Ладно, вернемся к «творчеству» архивариуса.
Радзинский:
«В 1900 году в Тифлисе появляется агент „Искры“ Виктор Курнатовский. Он передал местной ячейке РСДРП главные мысли Ленина: новая партия должна строиться на сверхконспирации. Никаких широких дискуссий, никакой свободы мнений в партии быть не может. Это боевая организация, ставящая целью революцию. Отсюда — беспрекословное подчинение приказам центра и жесткая дисциплина. Марксизм — святая святых новой партии. Всякая попытка ревизии любого положения Учения должна осуждаться как происки врагов рабочего класса. Коба сразу оценил силу этого азиатского марксизма. Он сразу стал ленинцем. Азиатский марксизм»!
Надо же, такой европейски образованный человек и какая-то странная ненависть к Азии! Часть света не хуже других. Уже одна величайшая в истории человечества китайская цивилизация достойна восхищения. Не говоря уже об Индии и Персии. А если вспомнить великие религии — индуизм, буддизм, зороастризм, не имеющие ничего общего со звериным расизмом иудаизма?! Вряд ли невежественный архивариус слышал что-либо об азиатских философах, врачах, поэтах. И это не мешает ему все, на его драматургический взгляд, «нехорошее» украшать прилагательным «азиатский». Ну и, конечно, лгать.
«Никаких широких дискуссий, никакой свободы мнений в партии быть не может», — пишет Радзинский. Откуда это он взял? Может, братья Медведевы подсказали? Да нет, даже эти клеветники Сталина сообщают: «Еще Маркс и Энгельс неоднократно говорили, что полная гласность — это важнейшее средство противостоять не только интригам правительства, но и злоупотреблениям внутри самой революционной партии… Вопрос о свободе слова и печати никогда не был дискуссионным для Маркса… Великий лозунг свободы слова и печати был выдвинут большевиками и в период подготовки Октябрьской революции».
Вранье Радзинского опровергается самим историческим фактом — широкой дискуссией по вопросам тактики и стратегии социал-демократов, что привело к расколу на большевиков и меньшевиков. Возможно, архивист с дипломом Радзинский откопал какой-нибудь документ за подписью руководства партии, запрещающий «обмен мнениями», но… молчит?
Радзинский:
«Силу новых идей проверили в деле — начали готовить демонстрацию рабочих в Тифлисе, которая должна была закончиться кровью. И Коба, и Курнатовский надеялись на эту кровь».
Очевидец составления этих зловещих планов — конечно, сам Радзинский. И Коба, и Курнатовский, перебивая друг друга, как Бобчинский и Добчинский, прямо так Радзинскому и заявили: «Мол, очень рассчитываем на кровь. Представляешь, Эдвард, как будет разочарован Ленин, если не будет крови?!»