Сияние далёких квазаров
Шрифт:
– Другое дело!
– произнёс Ким и начал выводить "Хвост гидры" за пределы скопления.
– Бун, давай координаты Полипуса.
– Ты что делаешь?!
– возопил шар.
– На свободном пространстве они нас ещё быстрее нагонят! Живо гони обратно!
– Они в любом случае нас нагонят. Единственный шанс - уйти в гиперпрыжок.
– Мы ещё не покинули планетарную систему!
– Давай сюда координаты, чёртов шар!
Скользнув к панели навигации, Бун переслал координаты.
– Прыжок невозможен! Прыжок невозможен!
– тут же затрещала панель управления, перекрывая красными окошками тревоги полную
Приложив панель управления кулаком, Ким дождался, пока голограмма перестанет мерцать и получил тот же результат. Но он не сдавался.
– Без толку! Всё без толку!
– страдал Бун над панелью навигации.
– Звено летит к нам. Прощай, напарник.
– Смерть... для... неудачников!
– колотя панель, твердил вор.
Вжавшись в спинку, Ким согнул правую ногу в колене и, с подмогой сервомоторов, пнул её бренный металлический стан. Всё равно если не инициируют гиперпрыжок сейчас, перехватчики нагонят их меньше, чем за минуту.
К счастью, панель сдалась. Высветились несколько сообщений об ошибках, и система дала добро гипердвижку. Подтвердив координаты, Ким быстро коснулся большой синей спроецированной кнопки и крепче ухватил штурвал. "Хвост гидры" встряхнуло, пульсация ядра усилилась, её слышно было даже отсюда. С высоким свистящим звуком, от которого закладывало уши, корабль пустил луч, выросший перед ним в подпространственное окно, и пересёк сияющий барьер.
Вытянувшееся звёздное полотно облепило стенки туннеля. "Хвост гидры" по-прежнему нещадно трясло, хотя стабилизаторы работали на полную мощность. Такого быть не должно! Сохраняя баланс на гиперскоростном мосту, Ким часто дышал, до боли впиваясь в штурвал и направлял корабль. Казалось, что скафандр давит на плечи, сжимает бока, затрудняя дыхание, а через поцарапанный визор едва удаётся разглядеть все приборы.
"Соберись!" - мысленно кричал он себе.
Взяв себя в руки, вор древностей уменьшил колебания "Хвоста гидры" в гипертуннеле, что позволило стабилизаторам предотвратить опасное смещение, грозящее им врезаться на сверхскорости в какой-нибудь космический объект.
Можно было расслабиться.
Только ненадолго.
Системы запищали о перегреве ядра, а вслед за тревогой в машинном отделении раздался взрыв.
– За штурвал, Бун!
– громко позвал напарника Ким и, выкарабкавшись из кабины, промчавшись мимо вцепившейся в подлокотники навигаторского кресла Виктории, пересёк маленький коридор. После чего, энергично бренча сапогами скафандра о металлические ступени, спустился к реактору.
В центре цилиндрического отсека гудело ядро корабля, гоняя внутри раскалённый пульсолит - вязкую жидкость, пульсирующую острым голубоватым светом. К ядру вели четыре помпы, подающие пульсолит внутрь. И одна из них потемневшим искорёженным металлом висела над полом, а из разорванного чрева капало драгоценное топливо. Раздался ещё взрыв, нарушивший стабилизацию корабля, но, похоже, Буну удалось наладить курс. Пламенное облако, охватившее повреждённую помпу, оставило после себя дюжину хищных огненных языков, пожирающих проводку и обшивку.
Схватив со стены огнетушитель, Ким сорвал с него пломбу и выпустил холодную струю химикатов, не позволяя пожару охватить весь отсек. Затем дал время аварийной системе полностью остановить поток пульсолита в повреждённую помпу и запустил со
Окинув взором успокоившийся движок, Ким опустил огнетушитель и шумно выдохнул через респиратор.
Неужели всё? У них получилось. Они ушли от крейсера! И, что самое главное, выжили! И корабль сохранили!
Только лазионный пьедестал так и валяется где-то в лагере на Обене... Растеряв даже эти маленькие крупицы радости успешного побега от крейсара, Ким со злости пнул огнетушитель, и тот с грохотом укатился в угол.
– Два миллиона долбанных кредитов!
– прорычал вор на весь энергоотсек и упал на колени, роняя голову на руки.
Сколько времени потребуется корпорации "Посейдон Старс", чтобы узнать о гибели экспедиции и отправить своих людей, дабы те забрали учёных и всё добро, что они нашли? День? Два? Через три дня на Обене уж точно нечего будет искать. До Полипуса лететь около пяти часов. Там они высадят Викторию, отделаются от погони, и ещё пять часов в обратную сторону. Получается, чуть больше десяти часов, смотря, сколько они будут возиться с крейсером, ведь этот гад явно не отстанет так легко. Просчитает их курс и совершит гиперпрыжок вслед за ними. Можно запросто переждать на Полипусе, но тогда они точно не успеют.
Поднявшись на ноги, Ким оценил степень повреждения помпы. И на ремонт потребуется время. Работы минут на сорок, не больше, но это же Полипус! Где там найти толкового и ответственного техника? И, более важный вопрос, как с ним расплатиться?
– Только бы Элиот был у себя, - досадливо промычал вор древностей, постукивая кулаком визор шлема. Хоть что-нибудь в этом мире будет на их стороне? Уж точно не время и деньги.
Когда Ким вернулся в коридор, его встретил оклик Буна:
– Наконец-то! А мы тут, как видишь, весело проводим время. Сидим и неловко молчим. Красота! Выручай, нас, товарищ главный командор!
Глядя на Викторию, которая сидела, сложив руки на панели навигации и опустив на них голову, трудно было сказать, что ей сейчас требовалось чьё-то внимание и общение.
Ким не стал вытеснять друга из пилотского кресла, а просто опустился на пол, прислонив спину к стене. Вся кожа зудела и пылала, хотя омни-волокно считалось одним из самых удобных и приятных на ощупь материалов, и климат-контроль работал исправно. Но после сегодняшних передряг и неудач, после того, как костлявые пальцы старухи с косой едва не сомкнулись на их маленьком кораблике, какая была бы отрада вдохнуть прохладный воздух и остудить тело о ребристый металл внутренней обшивки "Хвоста гидры". Проклятый скафандр! Ничего, потом в медицинской кабинке он сможет отдохнуть от него.
– Был кто-то на Обене?
– спросил вор свою пассажирку. Если она потеряла там только пару назойливых коллег, то можно сказать, что экспедиция прошла удачно!
– Моя мама, - проговорила Виктория. Её голос стал похож на короткий звон хрупкого хрусталя.
– Сочувствую, - сказал Ким, а мысленно тотчас отругал себя:
"О, неужели ты не мог сказать это хоть с каплей эмоций? Сухарь!"
– За что?
– Виктория подняла голову и наградила его острым ледяным взглядом.
– Она не мертва.