Сияние далёких квазаров

Швыдков Иван Николаевич

Выпустил несколько разрядов и укрылся за помпой. Пока велась пальба, выхватил время и бегло осмотрел скафандр на наличие повреждений. Порядок! Выглянул. Огонь прекратился. С лестницы слышалось позвякивание амуниции, шаги и неясные переговоры. А вслед за этим ступени одна за другой вспыхнули электромагнитной волной.

В машинное отделение выкатилось два бьющихся в конвульсиях тела. Швырнув на палубу светошумовую, Ким, пригнувшись, подбежал к обездвиженным солдатам. Глубоко вдохнул, сжав губы, прикрыл рукой визор и прострелил обоим головы. Кровавые брызги окропили его скафандр; со стен и ступеней заструилась алая жидкость, мешаясь с белой пеной, заполняя выемки в тёмно-серых ребристых пластинах пола.

Из

чёрного нагрудника скафандра бешено вырывалось сердце. Ким задыхался в шлеме, пытаясь захватить больше воздуха. Потряс головой, приводя сознание в порядок, обхватив рукой пылающий торс.

"Ещё не всё... Почти, но ещё нет... Последний рывок" - проносились мысли, подобно гравикарам, мечущимся по городским магистралям.

Крепче схватив "Искру", вор древностей начал подниматься на палубу, извлекая из-под ступеней эм-ловушки.

В коридоре, пошатываясь и опираясь о стену, вставал лишь один солдат. Как и у остальных, его броня была изуродована десятком кроваво-чёрных следов от выстрелов электроискрового пистолета. Любой человек, неважно в какой броне, ужа давно бы коньки отбросил, но люди Синей Птицы были иными. Кима одолевали смутные сомнения насчёт того, можно ли их вообще теперь называть людьми. Что таилось за этими матово-синими шлемами? На поставленный самому себе вопрос - а хочет ли он это выяснить?
– вор древностей ответил просто: поднял пистолет и приготовился покончить с последним десантником. Ослеплённый светошумовой гранатой солдат поднимался, ища опору в дверном проёме грузового отсека, как вдруг, рука его скользнула по панели. Обе каюты открылись, и последнего выжившего сшиб рычащий буровой дрон, со стальным дребезгом похоронив под старым хламом, что обрушился с полок. Оттуда ещё некоторое время раздавалось утробное жужжание работающего сверла, хлюпанье и лязг, после чего всё затихло.

Времени, чтобы перевести дух не было. Рано. Пустив контрольные в голову оставшимся двум солдатам, чьи тела валялись ближе к кабине, Ким закрыл шлюз и уселся в кресло пилота. Спинка во многих местах была прожжена плазмой, вместо одного подлокотника - пластиковый обрубок. Навигаторское сиденье и скафандр представляли жалкое зрелище, готовое вот-вот развалиться. Но, к счастью панель управления отделалась лишь опалённой вмятиной.

Глушилки работали, а, следовательно, ни один десантник не мог отправить сигнал на крейсер. Тем не менее, стоит "Хвосту гидры" врубить двигатели, и без сигнала станет ясно, что план Синей Птицы пошёл крахом. Истребители были ещё далеко. Оторвавшись от десантного челнока, Ким вбил координаты и зажал кнопку заряженного гипердвигателя. Перед кораблём открылось пылающее подпространственное окно. Вор древностей толкнул ползунок тяги, и через секунду космос скрыло сияющее полотно гипертуннеля.

Пришло время облегчённого вздоха. Откинувшись на кресле, Ким прошумел респиратором и закрыл глаза, наслаждаясь победой.

В ушах звенело.

Голова болела.

В ноги и в руки прокрался холод.

Внезапно шею стянули мёртвой хваткой мощные тиски, продавливая омни-волокно. Ким беспомощно раскрыл рот, не в силах ни крикнуть, ни глотнуть воздуха. Капкан сжимался сильнее, несмотря на все попытки вора вырваться. На мгновение ему удалось скинуть чужие руки с шеи, запрокинув голову. Глаза расширились от ужаса - краем визора он увидел продырявленную голову солдата, что схватил его. Из пробоины шлема, через разбитое забрало вываливалась кроваво-розовая субстанция вместе с осколками черепа. А из респиратора, прямо в звуковые сенсоры Кима прокрадывались тихие нечеловеческие стоны.

Десантник встряхнул его, потянул из кресла и с новой силой сцепил руки на шее. Мир в глазах начал темнеть. Таять. Как вдруг прогремел плазменный выстрел и тиски ослабли.

Рухнув на пол, Ким зашёлся надрывистым кашлем, жадно

захватывая воздух шипящим респиратором. Омни-волокно всё ещё прилегало к шее, отчего создавалось ощущение, будто кто-то снова взялся его душить, но ничего не получалось. Оклемавшись, он поднял взгляд и увидел Викторию, трясущимися руками сжимающую окровавленный бластер. Её посиневшие губы дрожали, в глазах застыл страх, лицо было бледным. Пушка брякнулась на пол, и туда же упала бы она, но вскочивший Ким подхватил её и отнёс в каюту. Уложил на кушетку.

– Дыши, - велел он.
– Постарайся не думать об увиденном...
– Вор задержался на её оцепеневшем взоре. Бросил взгляд на АКМП.
– Проклятье, - тихо выругался он, забежал в кабину медпомощи и достал из ящичка шприц. Вставил иглу в порт консоли и дал запрос на подачу успокоительного.

Введя Виктории небольшую дозу, Ким положил шприц на расцарапанный корпусом дрона стол. Её частое дыхание утихомирилось.

Поднявшись, он подтянул к себе стул и разбито уселся на него, облизывая пересохшие губы.

Девушка всхлипнула.

– Что с ним было такое?
– тихим судорожным голосом вопрошала она, будто у самой вселенной.
– Я видела, как у него вытекают мозги, господи, - закрывая лицо, проплакала она.
– Почему?... Почему он ещё ходил?...

Кашлянув, Ким покачал головой.

– Не знаю. Генетич... кхе... Генетические эксперименты Синей Птицы. Хочет сделать их живучими, как цикоиды.

Ким был обязан ей жизнью. Уже во второй раз. Но имела ли его жизнь такую цену? Когда Виктория набралась смелости пойти на это, покинула каюту, то пересекла ту психологическую грань, за которой человек лицом к лицу сталкивается не только со смертью и насилием, но и с ужасом похлеще. Эту черту Ким переступил уже давно. Он убивал, его пытались убить. Ему приходилось быть свидетелем разнообразных форм человеческой жестокости, а иногда и участником. И самое страшное было даже не то, что в итоге руки оказывались по локоть в крови, а то, что пути назад уже не было.

Сегодня Виктория убила человека. Обычной девушке, законопослушной студентке с исторического факультета пришлось поднять из луж крови оружие и спустить курок. И всё ради того, кто хотел ограбить организацию, где она проходила практику и, возможно, в будущем стала бы её сотрудником.

"Твой прокол, - сказал себе вор.
– У тебя был пистолет. Был пистолет и время, чтобы среагировать".

– Он не был человеком, Вики, - попытался он хоть как-то смягчить ситуацию.
– По крайней мере, на генетическом уровне...

"Это можно было не уточнять!" - прокричал внутренний голос, и Ким прикусил себе язык со злости.

– В общем, будь пока тут, - молвил он, смахивая грязь от дрона со стола. После чего встал.
– Отдыхай и не выходи.

"А мне надо убрать некоторое дерьмо с моего корабля" - мрачно закончил он про себя и оставил девушку одну в каюте.

Коридор был в ужасном состоянии. Хвала костюму - в нём не чувствуешь запаха. И мертвецы, вроде как, остались мертвецами. Лежали и не двигались. Под ногами хлюпала химическая пена, смешанная с кровью, звякали гильзы, закатившиеся в выемки в ребристом полу.

– Бун?
– позвал напарника Ким, заглядывая под изрешечённое кресло навигатора. Маленький робот лежал, уткнувшись в консоль. Окуляр был закрыт, однако особых повреждений вор не видел. Лишь опалённое пятно на левом боку от разорвавшегося рядом плазменного снаряда. Вероятней всего, его швырнуло в консоль и вырубило.
– Эй, приятель...
– Ким взял его в руки и хорошенько осмотрел. И не скажешь, что он в действительности такой мелкий - запросто поместится в том же контейнере для пикников. Зато, когда начинает огрызаться, ворчать и спорить, то создаётся ощущение, будто занимает всё пространство в помещении.