Скала альбатросов
Шрифт:
— Поешь, я сказала! Тебе тоже нужны силы, чтобы держаться на ногах.
Марта не заставила повторять просьбу. Взяла кусок хлеба, посыпала песком и стала не торопясь жевать.
— Жуй помедленнее, — посоветовала она Арианне, — иначе стошнит. Вот уже два дня, как ты ничего не ела, забыла?
Графиня перестала жевать и внимательно посмотрела на Марту. Под глазами у той образовались большие темные круги, почти такие же черные, как зрачки.
— Ох и досталось же тебе! — вздохнула она и опять принялась жевать.
— Не обращай внимания, нам всем порядком досталось. А где Антониетта и Оресте?
— Пошли на пруд. Может, удастся наловить рыбы, поймать уток,
— А у крестьян ничего нет из запасов?
— Нет, — ответила Марта. — Еще вчера у них было пусто, грабители и там побывали, прежде чем явились к нам. Унесли всё.
Я просто чудом нашла этот кусок хлеба. Завалялся случайно на самом дне ларя для муки, и бандиты его не заметили. Здесь мало осталось народу. Одни старики. А молодежь ушла. Одни убежали куда глаза глядят, а другие ушли с Наполеоном.
— А дон Альберто?
— Дон Альберто сидит у своих больных.
— У своих больных?
— Да, они ждут врача, — подтвердила Марта и, желая переменить тему, добавила: — Может, доктор привезет нам что-нибудь. Только ему и оставили лошадь. Он обещал, что заедет в Варезе и постарается добыть муки и оливкового масла. Думаю, через несколько часов приедет сюда. Так что не беспокойся и за детей не волнуйся, как-нибудь с Божьей помощью обойдемся. Никогда не следует отчаиваться.
— Да, но откуда у дона Альберто появились больные?
— Ты еще не знаешь… — ответила Марта, стараясь не напугать ее. — Дело в том, что тут столкнулись немцы, французы и итальянцы. На дорогах лежит много раненых. Понимаешь теперь, почему у бедного дона Альберто забот полон рот.
— Много раненых? — переспросила она, глядя Марте прямо в глаза. — Ну не таи правду, сколько?
— Не знаю точно, дорогая, не знаю. Я же не считала их.
— И они тоже голодные, конечно?
Марта кивнула.
— Уже неделя прошла, — сказала Арианна, протягивая бинт Марте, перевязывавшей руку молодому солдату, — уже неделя прошла, а от падре Арнальдо по-прежнему никаких вестей.
Она каждый день вместе с Мартой и доном Альберто ухаживала за ранеными солдатами. Тут оказались французы, австрийцы и даже несколько итальянцев, которых бросили на дорогах, в лесу. Дон Альберто пытался вместе с врачом спасти им жизнь. Доктор приезжал время от времени и снова уезжал, стараясь раздобыть лекарства. Антониетта и несколько старух из соседнего села разыскивали еду, стирали бинты и простыни. Теперь первейшей заботой всех стало одно — помочь выжить раненым и накормить их.
Всю неделю Арианна видела только грязных, оборванных, обросших бородой, вечно голодных больных, добиравшихся сюда, на эту полоску земли, на этот холм, что отделяет озеро Бьяндронно от Варезе. Некоторые, подойдя к церкви, без сил опускались на ступеньки, точно нищие. Большинство раненых с трудом ходили, иные хромали, как подстреленные утки. И все голодные как волки, думала она, именно сейчас, когда у них у самих совсем нет еды.
— Что теперь делать, ведь уже кончились все деньги? — прошептала Марта.
Голос ее делался все слабее, а лицо все бледнее. Арианна посмотрела на нее и отвела глаза в сторону.
— Велю Оресте забить хромую лошадь, она все равно уже ходить не может. И у нас хоть на несколько дней появится мясо.
— Хорошая мысль, — улыбнулась Марта. — Хорошая мысль. И эти несчастные тоже поедят. Один только Бог знает, как им необходимо сейчас поесть.
Конечно, подумала Арианна, если б не столько голодных ртов, мяса хватило бы им самим хотя бы на две недели. Она уже проклинала правила гостеприимства
— Последние деньги истрачены на лекарства, — громко сказала она. — Остались только драгоценности, но кому их здесь можно продать? Вот если бы приехал падре Арнальдо…
— Приедет, приедет, не отчаивайся, — успокаивала Марта, сжав ее руку.
— Выйду на улицу, хочу подышать немного свежим воздухом.
Она вышла на площадь, на ту самую, где оказалась неделю назад. С тех пор она так и не поднималась наверх, на холм, не ступила ногой на виллу «Летиция», не хотела еще раз переживать свое горе, увидев ее руины.
Почему, подумала она, нужно без конца кормить эту ненасытную ораву? Особенно французских солдат. Они явились сюда, принося смерть и разрушение! Но тут же ощутила в душе угрызения совести.
О Боже, Боже, прости меня, эгоистку! Прости меня, прости!
Они поступают справедливо, делятся всем, что у них есть, с этими людьми, по существу еще детьми. Она вспомнила, как несколько дней назад один солдат привет, положив на седло, светловолосого мальчика-француза, у которою еще пух не пробился нал губой. Он нашел его без сознания неподалеку от озера. Она вспомнила, какое пережила горе, когда этот мальчик скончался, не приходя в сознание. Напрасно они все — и врач, и она, и дон Альберто — старались вырвать его у смерти. А во Франции, думала она, какая-то женщина каждый день ждет на пороге своего дома почтальона. Ожидает точно так же, как сейчас ожидают они с Мартой, с надеждой глядя на каждого, кто появляется в конце платановой аллеи пешком, верхом, на лошади или в двуколке, надеясь увидеть человека в сутане. Солдатика похоронили на маленьком кладбище Бьяндронно рядом с другими несчастными, отдавшими жизнь за иллюзию братства и славы.
Арианна вернулась в церковь. Здесь тоже размещались раненые и больные. Человек двадцать лежали на старых одеялах. Арианна выхаживала молодого парня с ранением и с тяжелым воспалением легких. Сколько молитв вознесла она Всевышнему за этого иссохшего рыжеволосого солдата! Она ничего не знала ни о нем, ни о его семье, не понимала, кого звал он в бреду, но вот уже неделю не отходила от него, словно бросив вызов самой смерти. Она должна спасти этого больного любой ценой и не сомневалась, что сумеет сделать это. Теперь, похоже, больному стало лучше, и когда она заканчивала перевязку, солдат, к ее величайшему изумлению, открыл глаза.
— Значит, вы не приснились мне? — проговорил француз. — Надеюсь, я доставил вам не слишком много хлопот?
Она почувствовала, как у нее от волнения забилось сердце.
— О нет, нет! Никаких хлопот. Знали бы вы, как я рада. Наконец-то вы заговорили. Как вы себя чувствуете?
— Очень устал, синьора, — медленно проговорил он. — Я благодарен вам за вашу заботу. Мне казалось иногда, я слышу ваше имя. Вас зовут Арианна, верно?
Она кивнула.
— Вы были так добры ко мне, мадам Арианна. Но как только поправлюсь, тоже постараюсь сделать для вас что-нибудь хорошее. Останусь тут и буду работать, пока не отблагодарю вас, хотя бы отчасти, за то, что вы сделали для меня.