Скала альбатросов
Шрифт:
— Я люблю ее, как святую, — сказал священник, отводя волосы с ее лба. — И всегда буду любить.
— Сколько мы пережили несчастных событий. И все произошли сразу, одно за другим. Джулио и Сальваторе убиты. Марко расшиб ногу. Потом пришли французы Нога у Марко чудовищно распухла. Арианна старалась найти врача, но не смогла. И ей пришлось самой вскрыть нарыв…
Падре Арнальдо вскочил.
— Сама сделала операцию? Не верю!
— Пришлось.
— Да, понимаю, что пришлось, — он стал ходить по комнате, держась за сердце, словно опасаясь, что не выдержит волнения. Вскоре остановился возле Марты. — У нее
— Да, хватило.
— О Боже, сжалься, — взмолился священник, опускаясь на диван и хватаясь за голову. — Боже, сжалься! О, моя бедная девочка, сколько горя!
— Потом мы бежали из Милана, — продолжала Марта. — У нас все украли, все! Лошадей, кареты. Мы уехали на повозке, запряженной хромой лошадью. Все слуги бросили нас. И вот мы здесь без единого сольдо, без крова. Вилла «Летиция» сожжена. Мы натерпелись такого страху, и потом… — она умолкла, не решаясь сказать падре Арнальдо, что Арианна убила человека. Нет, у нее не хватило духу. Ей не следует говорить об этом, пусть сама Арианна признается во всем, позднее, когда сочтет нужным. Марта прислушалась. В коридоре раздались шаги.
Дверь распахнулась, и появилась Арианна. Увидев священника, она бросилась к нему на шею.
— О, падре! Помогите! — воскликнула она и опустила голову ему на плечо.
— Арианна, все такая же Арианна! Конечно, помогу ты же знаешь, всегда помогу, — священник пришел в волнение.
— Молитесь за меня и моего сына, — попросила Арианна, высвобождаясь из объятий.
Она посмотрела на него так, словно хотела убедиться, что хотя бы он не изменился. Все перевернулось в ее жизни всего за несколько дней, все искалечено. Хоть он-то должен остаться таким, как прежде.
Да, он остался прежним. Только волосы немного поседели на висках, черты лица слегка заострились, а глаза смотрели на нее все с той же любовью, как всегда. Нет, он не изменился. Слава Богу! Он остался прежним.
Падре Арнальдо тем временем усадил Арианну рядом. Она прислонилась к его плечу и заплакала. Наконец-то можно выплакаться. Рядом было плечо мужчины, на которое она могла опереться. Марта, немало разволновавшись, тоже заплакала. Но решив, что их надо оставить вдвоем, поднялась и незаметно вышла.
Священник ласково тронул лицо Арианны обеими руками.
— Арианна, девочка моя! — он поцеловал ее в щеку. — Господь опять подвергает тебя испытанию. Но ты не должна отчаиваться. Я здесь. — Арианна смотрела на священника, и обильные слезы текли по ее лицу. Падре Арнальдо умел быть сильным для всех, даже для нее. — Я все знаю, дорогая, все. Но что случилось — случилось, и ничего не поделаешь. Я буду рядом, всегда рядом с тобой.
Он привлек Арианну к себе и прижался щекой к ее лбу, а она продолжала плакать. Не существовало на свете другой женщины, похожей на нее. А он старался забыть ее, вычеркнуть из памяти. Нет, такое невозможно. Он невольно вспомнил, как еще девочкой она сидела у него на коленях и он рассказывал ей сказки или пересказывал Библию. А она слушала и с волнением задавала множество вопросов. Он видел, как она росла, как взрослела, как стала женщиной, и эти ее превращения всегда тревожили его. Потом пошли долгие годы, когда он видел ее лишь мельком на каких-нибудь официальных обедах, рядом с мужем. Она все эти годы блистала, как солнце, но от него была такой же далекой, как дневное
А сейчас она снова нуждалась в нем, опять находилась в его объятиях, как прежде. Сам того не заметив, он стал покачивать ее, как бы баюкая. Арианна была счастлива. Наконец-то ее опять обнимает настоящий мужчина, подумала она. Сильные, надежные руки, на которые можно опереться, в чьих объятиях можно уснуть, не думая больше ни о каких ужасах. Необыкновенное ощущение покоя сошло на нее. Она уже не надеялась когда-либо обрести его вновь. Когда тебя вот так обнимают, когда рядом крепкая мужская грудь, можно снова поверить в жизнь. И начать все заново.
Сердце ее радостно забилось. Она поняла, что падре Арнальдо угадал ее мысли, так как обнял еще крепче, прижался щекой к ее волосам и без конца целовал их. Ей стало даже как-то неловко. Она слегка отстранилась от него и, всхлипнув, поблагодарила:
— Спасибо, что приехали, падре!
— Я всегда буду рядом, когда понадоблюсь тебе. А как чувствует себя Марко?
— С ним доктор. Как будто недостаточно всего, что на него напало, похоже, у мальчика еще и тиф. От отчаяния я не нахожу себе места.
— Не беспокойся, дорогая. Сделаем все, что нужно, и спасем его. Теперь, раз уж я здесь, не надо больше отчаиваться. Обещаешь? — спросил он, глядя ей в глаза и сжимая руки.
Арианна, улыбнувшись, кивнула.
— А теперь послушай меня внимательно, — продолжал священник, доставая из кармана сутаны конверт. — Здесь деньги. Я позаботился и о продуктах. Их привезут. Завтра на рассвете мне надо уехать. Коляску и лошадь пришлю обратно с одним верным человеком. Держи вот эти деньги, а я постараюсь добыть еще. Оресте сказал, что тут не найти ни одного слуги, не осталось даже крестьян. Я позабочусь и об этом. Слава богу, не все согласны становиться на колени перед французами. Пришлю сюда пару надежных людей. Нельзя же полагаться только на старого Оресте и женщин. А дальше видно будет.
— Да-да, спасибо, — Арианна опять всхлипнула, потом нерешительно заговорила: — Вы знакомы с Артуро Мометти, он занимался оружием. Вы ведь знаете, что мой муж…
— Да, знаю…
— Так вот, мне нужно поговорить с ним. Не сию минуту, конечно, на днях. Еще надо кое-что обдумать. Однако если бы вы тем временем послали ему…
— Дорогая, что ты задумала? — спросил падре Арнальдо, глядя ей в глаза. — Не собираешься ли начать торговлю оружием? Это ведь не женское дело.
Арианна стремительно поднялась:
— Да, я буду торговать оружием. А почему нет? Этим занимался мой муж, и мне такое тоже по силам.
— Он же мужчина, и тогда были другие времена! — с тревогой в голосе возразил падре Арнальдо.
Она взглянула на него и решительно заявила:
— Мне нужны деньги, и я сделаю все, чтобы добыть их. Буду торговать оружием, хоть и не терплю его, ненавижу войну, презираю французов, которые, возможно, именно нашим оружием и убивают австрийцев, а те обращались с нами гораздо великодушнее. Буду торговать оружием, хоть мне это и не по душе, но буду.