Скандальные наслаждения
Шрифт:
Его горячие губы прижались к ее губам. Господи, как же ей не хватало его поцелуев! Она ждала, что он не будет с ней церемониться, но, как ни странно, он коснулся ее… нежно. Очень нежно. Он облизал уголки ее губ, а потом попросил:
– Откройте рот.
Геро разомкнула губы. Гриффин наклонил к ней лицо и просунул язык ей в рот. Небритый подбородок царапал ей кожу, но ей было все равно. Она… сосала его язык, словно это было самое что ни на есть сладкое лакомство.
– Позвольте мне, – снова прошептал он, и она ощутила его широкую ладонь у себя на голой коже прямо
Гриффин гладил ее так, как ласкают котенка – осторожно, но умело. Его ладонь спустилась ниже. Все ее чувства сосредоточились на этой руке, на пальцах, которые приближались к соску. Грудь у нее отяжелела, она замерла в предвкушении… Сейчас он коснется напрягшегося соска! Вдруг он легонько прикусил ее нижнюю губу и – о, блаженство! – его пальцы проскользнули внутрь лифа.
Геро выдохнула, чувствуя его горячую руку. Он зажал кончик затвердевшего соска между большим и указательным пальцами, а у нее что-то дернулось между бедер. Она застонала.
– Тише, – пробормотал он. – Позвольте мне… – И спустил лиф вниз, обнажив один сосок. Потом, бормоча, стал развязывать шнурки на лифе, чтобы ослабить корсет. И вот уже обе ее груди оказались в длинных, загорелых пальцах.
– Сладкая, нежная… – продолжал бормотать он. – Позвольте мне…
Зеленые глаза лихорадочно блестели… как у демона. И она согласно кивнула.
И тогда его рот оказался там, где ни один мужчина никогда ее не касался. Язык облизывал обнаженные соски. Геро понятия не имела, что это место у нее такое чувствительное. Он взял кончик в рот – нежно, осторожно, – и она вздрогнула. Он нажал языком сильнее. И ощущение сделалось невыносимо приятным, почти болезненно приятным. Она, как в тумане, опустила глаза и увидела его белый парик. То, что между ними происходит… такое интимное, – нельзя делать в карете… в одежде. Ей захотелось тоже коснуться его, а парик мешал. Она стянула парик с его головы и отбросила в сторону на сиденье.
Волосы у Гриффина были темные, густые и похожие на мех. Геро запустила пальцы ему в волосы – они оказались на удивление мягкими. Он пощипывал ей один сосок большим и указательным пальцами, припав ртом к другому. У нее внутри разгорался огонь.
– Дотроньтесь до меня, – прошептал он.
– Я… я трогаю, – запинаясь, ответила она.
Геро открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее.
– Не здесь, – сказал он, взял ее руку и просунул между ними. Юбки платья скрывали его колени, он тянул ее ладонь вниз, а свободной рукой что-то делал у нее под юбками. И вдруг – совершенно неожиданно – она дотронулась до его голого тела.
Геро посмотрела ему в глаза.
Он улыбался, глядя на ее обнаженную грудь, но то, что она держала в своих пальцах, было в сотни раз более интимное.
– Вы чувствуете меня? – выдохнул он.
Она облизала губы, не отводя взгляда от его зеленых глаз.
– Да.
– Погладьте меня. Пожалуйста.
Геро сжала пальцы, ощущая горячую плоть, такую твердую… Неужели это принадлежит человеку? Он положил свою ладонь сверху, показывая, как обхватить его член и медленно водить по нему пальцами. Она погладила гладкую головку. Гриффин
– Пожалуйста, – простонал он. – Пожалуйста. Погладьте меня.
И она погладила. Водила рукой по твердой плоти, укрытой под ее юбками.
– Так? – прошептала она.
Карета раскачивалась, за окном – улицы Лондона. А внутри кареты – она, держащая в руке мужскую плоть. Его плоть.
– Да! – вырвалось у него.
И тут она посмотрела на себя, лежащую у него на коленях с голой грудью. Розовые соски налились от его прикосновений. Она стонет от наслаждения. Ее рука гладит обнаженный мужской член – Рединга! – чтобы доставить ему удовольствие. Может, ей все это снится?
Его лицо лоснилось от пота, широкая грудь тяжело поднималась и опускалась. Геро вдруг пришло в голову, что с ней, возможно, никогда в жизни ничего подобного не произойдет.
Руки Рединга переместились ей на грудь – он нажимал на оба соска. Она закусила губу, испытывая наслаждение, смешанное с болью. Слезы медленно покатились у нее по щекам, и она сомкнула веки. Нет, все происходит на самом деле. Он прижался губами к ее рту, приподнял бедра, и его член ритмично задвигался в ее руке. Он снова и снова сжимал ее распухшие соски. И она… ощутила себя живой.
Геро изогнулась, позволяя ему терзать ей грудь. Она сосала его язык. Ни с чем не сравнимое наслаждение охватило все ее тело. И тут мужская плоть в ее ладони дрогнула, и у нее между пальцев потекла горячая жидкость. Каждый стук сердца отдавался во всем теле, и она чувствовала, что с ним происходит то же самое. Она не хотела, чтобы это кончалось.
Открыв наконец глаза, Геро с испугом и восторгом смотрела на Гриффина. А зеленые глаза, довольные и такие… глаза настоящего мужчины следили за ее лицом. Было покойно и хорошо.
И вдруг она вспомнила:
– Господи! Томас должен приехать к нам на обед.
Гриффин погрузился в приятную сонливость, но слова леди Геро были подобны ведру ледяной воды. Он выпрямился и выглянул в окно – уже показался ее дом. Он повернулся к ней и застыл. Геро лежала на его коленях с обнаженной грудью, обычно бледные щеки раскраснелись, а глаза затуманились от наслаждения, в которое они оба только что погрузились.
Великий боже!
Он сунул руку в карман и извлек платок, потом вытащил ее руку из-под юбок и начал торопливо вытирать ей пальцы.
Геро отдернула ладонь.
– Я… я сама могу…
Он отдал ей платок и поправил на себе одежду, наблюдая, как она вытирает пальцы, а потом, сморщив нос, не знает, куда деть платок.
– Дайте мне, – сказал он.
Она стала натягивать лиф.
– Пожалуйста, отвернитесь.
У него уже был готов насмешливый ответ, но он сдержался и повернулся лицом к задернутым занавескам на окне. Она слезла с его колен и одернула платье. Гриффин понимал, что она в ужасе от того, что произошло, и теперь умирает от стыда. Но как все исправить? Он не знал.