Сказка для сказочника
Шрифт:
– Для недоношенного не так уж и мало - возразил Кисонька.
– А с чего вы взяли, что он недоношенный? Отец карту передал? спросила Галина.
– Я и без карты вижу. И ты увидишь, если подойдешь ближе и посмотришь.
– А на что смотреть-то?
Отходить от роженицы акушерка не стала, только головой повертела. Даже на меня зачем-то глянула.
– У ребенка пушок на тельце, - сообщила Людмила Витальевна, запеленывая малыша.
– А-а… тогда точно недоношенный. Бедняжка, - пожалела Галина. И сколько не доносили? Что отец говорит?
– Отец у нас иностранец. И говорит он
– Так у нее и документов никаких нет?!
– ахнула Людмила Витальевна. Она и ребеночка на столе оставила, чтобы руками всплеснуть. И вы ее прямо с улицы сюда?!
– Документы у нее есть, но я их не видел. А на первом этаже я работать не люблю сами знаете, какие там условия. Или вы хотите, чтобы я иностранку рядом с бомжихой положил? Чтоб нас потом по судам затаскали? А вы еще про кесарево что-то говорите. Какое кесарево, зачем?
– Так она же без сознания!
– Людмила Витальевна, с каких это пор при родах нужны мозги? Дубинина! позвал Кисонька, подходя к столику, где лежал ребеночек. Тебе вот прямо сейчас мозги нужны?
А я-то думала, что обо мне уже забыли.
– Зачем? Мне что, интегральное уравнение решать надо?
– Вот видите, Людмила Витальевна, мозги нам не очень нужны. Тело и само знает, что надо делать.
– Юрий Андреевич! вскрикнула Галина. У нее давление падает! И кровотечение…
– Срочно в реанимацию!
Кисонька заторопился к своей иностранке. Я только и заметила, что кожа у нее, как молочный шоколад. Еще волосы заметила, длинные, каштановые. Крашеные, наверно. Или бывают негритянки с такими волосами?
Вбежала Марина, как всегда, тяжело дыша.
– Там этот… муж ее… ругается… хочет узнать… как закончились роды… вот!
– А кто ему сказал, что роды закончились?! Ты?
– Не знаю. Не я! Губы у Марины задрожали, и она начала всхлипывать. Он грозится, вы кричите…
– Ладно, успокойся. Отнесешь ребенка в инкубатор, поняла? Марина кивнула, продолжая всхлипывать.
– Людмила Витальевна, женщину в реанимацию. И побудьте с ней пока. Подготовьте все к переливанию. Если что, начинайте без меня.
– А вы?
– Попробую поговорить с этим иностранцем. Вдруг у нее аллергия на какие-то препараты.
Все эти разговоры происходили во время перекладывания негритянки на каталку, и по пути к двери.
Людмила Витальевна сунула Марине сверток с ребенком и быстро вышла вместе со всеми, а Марина посмотрела на малыша так, будто не знала, что это такое.
И тут я поняла, что меня скоро оставят наедине с сыночкой. Может, на час, а может, и больше. А мне опять очень хотелось пить. Моя бутылка с водой стояла на подоконнике, но чтобы взять ее, надо слезть с разделочного стола, протиснуться между штативом для капельницы и каким-то шкафчиком… А с другой стороны стояла кроватка с моим Олежкой и еще один штатив.
– Марина, - позвала я медсестричку. Дай мне водички.
Я, может, и сама могла бы взять, но вдруг мне еще нельзя ходить? Да и все тело дрожит, как в ознобе.
– Водички? Марина задумчиво посмотрела на меня, потом вдруг улыбнулась. Пить? Ты хочешь воды?
– Она обрадовалась так, словно, и не плакала минуту назад.
– Стой! Не беги! Вода на окне!
Марина повернулась так резко, что полы халата разлетелись. Будь она на каблуках, не знаю, смогла бы удержаться на ногах или нет. Пока я говорила, Марина успела добраться до двери. Вернулась она тоже очень быстро. Положила сверток мне под бок: "Подержи ребеночка!" и начала протискиваться к окну. Дотянулась до воды, но когда возвращалась, свалила штатив и сдернула какой-то прибор со шкафчика. Приборчик громко бумкнул об пол, зашуршал проводом и брезентовой лентой с присосками.
– Ой! Я сейчас подниму.
Сунула мне бутылку, подняла прибор за провод, а свободной рукой ухватила штатив. Почему-то первым она захотела поставить прибор… Вернее, забросить, раскачав его за провод. Хорошо, что шкафчик был весь железный. Стекло не пережило бы такого обращения. Приборчик стукнулся о дверцу почти в самом верху, а штатив дзинькнул об угол шкафа и упало еще что-то.
– Ой! Я сейчас все исправлю…
Марина опять нагнулась, так и не выпустив штатива. Мне повезло, что она не стояла ко мне спиной. А то бы она мне голову этим штативом разбила. А так я отделалась синяком на ноге. Сказать Марине, чтобы делала что-то одно, я не успела сработал мобильник. Сигнал был громким и резким, я бы на свой такой не поставила.
– Ой! Это меня!
Марина вытащила за шнурок телефон из-под халата и быстро пошлепала к двери. Там же, у двери, она и оставила штатив.
– Да, Игоренчик! радостно защебетала Марина уже из-за двери.
– Для тебя всегда свободна! Ты уже подъехал? Сейчас спущусь!
Звякнула стеклянная дверь, зашумел лифт, и стало очень тихо. Я посмотрела на настенные часы почти полночь. Самое время появиться привидению, и сказать, что все это мне снится.
В правой руке у меня была бутылка с водой, а левой я придерживала ребеночка. Чужого. Мой лежал в кроватке и смотрел. Мне показалось, что он насмешливо улыбается. Словно хочет спросить: "И что будешь делать, мамочка?"
Интересный сегодня вечер, Олежка. Такого долгого и насыщенного у меня уже давно не было. И когда я решила, что все закончилось благополучно, мне подвесили еще две проблемки. Наверное, чтобы я не заскучала. Вот и думай, Ксюха, как открыть бутылку одной рукой, и что делать с негритенком. Пока Марина будет ворковать со своим Игоренчиком, малыш тут совсем замерзнет. Он и так уже серо-синий.
– Марина! на всякий случай позвала я. Эй, кто-нибудь!
В родильном отсеке было тихо. Только молния сверкнула за окном. Где-то далеко. Грома я не услышала.
Решать проблемы начала со второй взяла малыша к себе под одеяло, умостила на животе. Так будет теплее, чем на клеенке. И рука у меня освобождается. А малыш такой легкий, кажется, совсем ничего не весит. Потом и первую проблему решила открыла бутылку.
Пока я пила, негритенок понял, для чего нужна грудь, и зачамкал.
Я посмотрела на сыника. Тот не возражал.
– Это не надолго, - пообещала я Олежке. Скоро за ним придут.
Через пять минут, когда я заглянула под одеяло, негритенок спал. Грудь он так и не выпустил. Олежек тоже скоро заснул. Только мне не спалось.