Сказки Рускалы. Василиса
Шрифт:
— Разве что в Колдограде — местечко то еще. По мне лучше в Темном лесу, чем в том гадюшнике.
— Много ты понимаешь! — рыкнула чертовка на молодца, оголив острые клыки.
— Значит, ты Кышеку сказала, где заклятье Вечности искать? — я складывала в голове кусочки ее рассказа, понимая — пожар в Косиселье мог не случиться…
— Сказала, — горько подтвердила гадалка. — Он тогда уехал и денег не оставил. Пообещал, мол, найдет, что искал — вернется с наградой. Воротился, но смурной и недовольный. Накинулся с кулаками, так отходил, думала, копыта треснут. Заставил еще раз кости кидать. Как смогла, глянула,
— Пригрел Горох гадюку на груди, — снова завелся Соловей.
— Помолчи, — не выдержав, рявкнула на друга и кивнула чертовке.
— Охрану сумела обхитрить, обратно к черту сбежала, но скоро ссориться шибко стали, и зимой он меня прочь погнал. Вернулась к избушке, принюхалась — давно никого вокруг не было, ну и решилась вещей собрать да бежать куда подальше. Только печку растопила, тут ты, Василиса, пожаловала. Обрадовалась, думала, деньгами в дорогу разживусь, а как погадала, поняла — у тебя заклятье Вечности хранится.
— Поэтому прогнала?
— Что мне оставалось? Больше о заклятье и знать ничего не хотела.
Кощей еще долго выспрашивал у чертовки, чего Кышеку известно. Поделившись, Досада заметно ободрилась. А мои мысли летали далеко от государевых темниц, иногда оседая в безумно душной коморке. Ловила обрывки разговоров и снова к воспоминаниям ворочалась.
Запах пота пропитал все вокруг, хотелось сделать глоток воды и уснуть, не чуять, не видеть ничего больше. Измученные, уставшие от полона, мы все, как один желали, чтобы эта история закончилась. Как угодно, но закончилась. В четырех стенах судьба Рускалы волновала все меньше. Мир сжимался до размеров темницы, понемногу переставая существовать.
— Знаю — книжку порвали, — впервые за долгое время шепотом заговорил Ярка. — Где обрывки?
— Две части у Кышека, одна здесь, — обрадовалась, что милый завел беседу.
— Где — здесь?
Вместо ответа показала ладонь с застывшими рунами, и на лице Яра мелькнула не то ликование, не то безумие, и по спине от того холодок пробежался. Серые глаза кузнеца жадно глядели на знаки, на губах заиграла улыбка. Сжав пальцы в кулак, отвернулась. Боязно стало, никогда прежде такой охоты в нем не видала.
Послышался поворот ключа, лязг затворов, и в коморку вошел Туга. За спиной колдуна вертелся парнишка, опасливо поглядывая на нашу компанию из-за плеча старшего товарища. Дверь за ними глухо хлопнула, я вздрогнула от мелькнувшей мысли — конец.
Государев чародей сделал несколько шагов, сложа руки за спиной, и остановился возле нас с Яром. За пару мгновений Туга растерял напыщенность, засуетился, оглядываясь. Выкатил глазища, набрал воздуха в грудь и принялся чихвостить парнишку:
— Не помирать ли сюда кузнеца кинули? — молодой колдун уменьшился в росте под напором Туги. — Вы как их вязали, бестолочи?
— Х-х-хорошо в-вязали, — виноватого не слабо заколотило.
Нам и впрямь добро смотали руки, кровь еле ходила, а от веревок за полверсты несло чарами. Прежде не видала такого колдовства, но как только последний узел затянулся, почуяла, что и лучину, зажечь не смогу — силу мою, что ветер унес.
— Х-х-хорошо, — скорчив мерзкую рожу, передразнил Туга. — Хорошо
Парень стыдливо глядел из-под бровей и молчал. Старший колдун осмотрел вязки Досады, проверил веревки Яра и ухватил меня за запястья. Зажав кулаки, я задрожала. Кощей дернулся, каменная кладка стены затрещала.
— Чего тут у нас? — заботливо засюсюкал Туга, даже не обернувшись на Бессмертного. — Сама трясешься, товарищ твой темницу разнести решил…
— Она! Она кузнеца излечила! — вякнул молодой чародей.
— Закрой рот! — гаркнул пучеглазый.
Его пальцы силой разжали мои кулаки, я всхлипнула от боли и накопившейся усталости. Туга повертел мою ладонь, внимательно вглядываясь в знаки под кожей, и наконец, отпустил.
— Иди во двор, да поживее, скажи — казнь откладывается, — колдун говорил тихо и сухо.
— Так государь велел… — попытался возразить молодец.
— Живее, — так же спокойно повторил Туга. — Плаха и твою голову примет, коли перечить вздумаешь. Я ведь могу сказать царю, что ты вот это пропустил, — он снова схватил меня за руку и дернул, показывая чернеющие руны.
Паренек тут же скрипнул дверью и торопливо застучал каблуками по коридору. Колдун брезгливо обтер руки подолом, словно не девицу трогал, а жабу скользкую, и подошел ближе к Кощею:
— Решили, значит, надуть Кышека.
— Так и вы награду за честность не получали, — Бессмертный сощурил медово-карие глаза.
От свежего воздуха перед глазами поплыло. На улице собирались сумерки, и так пахло весной, что стало совсем тошно. Прощаться с жизнью чудным, краснеющим вечером непереносимо жаль. Отложенная казнь хуже скорой — все одно неминуема.
Обычно полный народом государев двор сегодня не пестрил нарядами знати вперемешку со скромными платьями чернавок — как сгинули все. Нас вели под охраной. Кощея сняли со стены да так в цепях и оставили. Колдун ступал медленно, тяжело, глядя под ноги. Мы с Яркой шли позади в окружении стражи. Молодцы плотно окружили друга, ни на миг не сводя с него взгляда. Чего скрывать, я бы на их месте тоже струхнула. Кузнец-то не худая кляча — конь-тяжеловоз. Такой кулаком по морде проедется, и не вспомнишь, как мамку звать. Только друг нынче в бой не рвался, смирно шел. Чертовку оставили в темнице. Досада, по мнению Туги, «может, на что и сгодится». Не знала, радоваться за гадалку или посочувствовать: остаться в живых посреди этого мракобесия — сомнительное счастье. О Соловье и не вспомнили. Так и остался разбойник в углу тихонько сидеть, когда нас уводили из коморки.
Богатое убранство царских палат после затхлой темницы казалось сном. Нас вели просторными коридорами по дорогим коврам мимо резных окошек. Под ребрами глухо заныло, крепко сжала ладонь с рунами и закусила губу. Глянула на милого — прежний холодный взгляд серых глаз.
— Ярка, — шепотом позвала я.
— Молчать! — рявкнул один из царских прихвостней.
Друг повернулся ко мне и улыбнулся. За его улыбку раньше полжизни бы отдала, не раздумывая, но сейчас волчий оскал те полжизни скрал одним махом. Колени дрогнули, споткнулась — чуть не рухнула на ровном месте. Молодцы грубо ухватили под локти и хорошенько тряхнули, озираясь на Тугу. Глазастый колдун одобрительно кивнул, мол, с ней так и надобно.