Скиталец. Флибустьерское синее море
Шрифт:
Данька удивился, какой граммофон.
– Брайан. Если его попросить. Да и просить не надо. Когда ему нечего делать. Он поет. Играет пластинку наш граммофон.
– Это точно, - подтвердил Данька.
– А новости можно еще в порту узнать. Корабли приходят и привозят вести из других мест. Это у вас, включил ящик и знаешь, что твориться в мире. Придет корабль и расскажут, там мор, здесь война началась. А у нас все спокойно. Когда следующий корабль придет, глядишь, мор закончился, война отгремела. Это у вас, сел в самолет. Пара часов, и ты уже за тысячи верст. У нас, что бы доехать из одного места в другое сколько времени пройдет. Но в этом есть и что-то положитеьное. Представь, Гриша, что бы написал нынче Радищев. Какое путешествие из Петербурга в Москву. Сел на скоростной поезд и вот ты в первопрестольной.
– Я на тебя, Свен, смотрю и сразу видно в кого пошел Даня. В отца. Не даром, он в первый день в вашем городе нашел тебя. Словно стрелка компаса указала.
– Наверно, в этом что-то есть.
– Сейчас свернем, и наш магазинчик будет. Он рядом с моим домом.
Клава сидела за кассой. Крашенная блондинка лет двадцати пяти, с накладными ресницами, считавшая себя очень хорошенькой. Она всегда старательно подбирала макияж. Сейчас, на своем рабочем месте за кассой она старалась выглядеть необыкновенно привлекательной. Белая пилотка на голове, расстегнутая белая курточка, так чтоб был виден широкий вырез ее блузки. Короткая юбка и розовые сандалики на каблуке под цвет ее губной помады. Она поправляла ногти щипчиками и маникюрной пилкой. Магазинчик был маленький, довольно скромный. Народ набегал сюда в конце рабочего дня. Сюда тянулись люди из ближайших контор и завода. Еще заходили студенты из общежития. В остальное время кое-кто из местных жителей, пенсионеры. Клава смотрела в спину своей напарнице, которая сидела за второй кассой. Анка, Нюра, немного полноватая, довольно разбитная девчонка. В отличие от Клавы, она одевалась просто. На ногах были стоптанные шлепанцы, что бы не уставали ноги во время работы. Народа в зале сейчас было мало. Старушка в платке и теплом пальто, подслеповато разглядывает дату изготовления на пакете с молоком. Вон две женщины, одеты хорошо. То ли после работы уже. То ли вовсе не работают. Ходят по торговому залу, решая, чем кормить вечером семьи. Пара студентов, выбежали из общежития в куртках без шапок. Тут рядом добежать. Они положили в корзину банки готового пюре, банку тушенки. Сейчас выбирают себе десерт. Булочки. Мужчина средних лет, выбирает рыбные консервы, трясет банкой возле уха. Народный способ определить качество, что б не болталось. Мужичонка в потертой ушанке и в видевшей виды дубленке, гремит бутылками в винном отделе. Решает, что ему прикупить. Скоро закончится рабочий день на заводе, и сюда к остановке транспорта заспешат люди. Тогда здесь будет шумно и многолюдно. Они будут покупать здесь, что бы больше не заходить в магазины. Очень удобно. Есть еще несколько свободных имнут. Клава закончила с ногтями. Отложила в сторону щипчики и пилку.
– Аня. Может, кофе выпьем? Дернем по чашке.
– Если ты мне принесешь.
– Даже не обернулась.
– Ладно, сейчас сбегаю.
– Согласилась Клава. Она вышла из-за кассы, прикрыла дверку. Прошла мимо синих ящиков, куда на хранение покупатели складывали свои личные вещи. Клава не торопилась, хотя обещала сбегать. Она всегда так бегала. Бросила взгляд на мужика. Стоит, оперся на столик, куда обычно складывают корзины, что бы переложить их содержимое в свои сумки. На этот столик мужчина поставил черную спортивную сумку. Наверное ждет кого-то. Клава прошла в торговый зал, не спеша дошла до прилавка с колбасой. Там стояла продавец Наталья.
– Ната, - спросила Клава, - у тебя хорошая колбаска есть?
– А куда она денется. Есть всегда. Тебе сервелат?
– Ты сдурела, Наташка. Я не миллионер. Сервелат лопать. Ты мне хорошую. Нормальную, но не дорогую. Грамм триста отрежь, я в конце смены заскочу, заберу.
– Сделаю.
По залу ходит Степан, молодой охранник. Скучает.
– Ты куда, Клава?
– Спросил он кассиршу.
– Пока голодающие не набежали, мы решили выпить по чашечке кофе. Сейчас сделаю и мигом обратно. Она ушла в подсобку. Тот мужчина, который стоял возле синих ящиков для сумок, оживился. Расстегнул замок черной
– Что будем брать?
– Спросил Гриша.
– Я покажу, где тут что лежит. Я часто сюда за хлебом хожу.
– Как решили, в начале торт.
– Предложил Свен.
Они выбрали торт. Данька предложил взять еще рулет. Взяли конфеты. Даня вдруг вспомнил:
– Папа, а сало хочешь. Наше, настоящее.
– Даня и сам не знал, отчего вспомнил про сало.
– Ты молодец, я забыл, что такое существует.
Они выбрали сало, взяли большой кусок, щедро смазанный перцем.
– Соскучился я по нашей пище. Там у нас этого нет. Эх, парни, душой-то я все равно остался русским. Мне бы борща, окрошки или чего-то такого. Они еще походили по магазину, выбирая. что купить. Клава вернулась на свое рабочее место. Одну чашку кофе она поставила Анке.
– Держи. Успеем, выпьем. Время еще есть.
Клава устроилась за кассой, закинула ногу на ногу. Королева. Сделала глоток кофе, всем своим видом она показывала: не подходи. Я занята. Я при деле. Не стоит меня беспокоить. Моргнула своими наклеенными ресницами. Сделала очередной глоток. Данька не обратил внимания на королевский вид. Подошел. Поставил свою корзину пред кассой.
– Посчитайте, пожалуйста.
Клав недовольно посмотрела на парня. Что, не мог пойти к Нюрке? Обязательно ко мне надо. Может она ему приглянулась. Это меняет дело. Клава сбросила одну ногу с другой. Удобнее села возле кассового аппарата. Тут она ощутила что-то там, где нога. За что она зацепилась ногой? Что это? Она посмотрела вниз. Сумка, черная сумка. Тут же в ее памяти всплыли предупреждения, которые часто можно услышать в транспорте. Сообщать о забытых вещах. Не трогать их. Это может быть...
– Бомба!
– Выдохнула Клава.
– Какая бомба?
– Спросил Данька, глядя на свои покупки.
– Это рулет, а не бомба.
– Нет, бомба. Там. Там.
– Клава стремительно бледнела.
– Где там?
– Почему женщины не умеют толком объяснить.
– Под ногой.
Данька заглянул вниз.
– Сумка, Обыкновенная спортивная сумка.
– Если б мышь была, понятно - крик, а тут сумка.
– Нам нельзя, нам запрещено держать сумки на рабочем месте. Она не моя.
– Сидим. Не двигайся.
– Данька сбросил с себя куртку.
– Свен, отгони народ. Пусть не подходят сюда. Не пускай их. Гриша, на улицу. Быстрее, никого не впускай. Технический перерыв.
Он начал обходить кассу, пританцовывая, как это делал в минуты волнения. Открыл дверку кабины кассы. Присел на корточки.
– Тебя как зовут?
– Спросил он девчонку бледную от страха.
– Клава.
– А я Данька. Ты не бойся, кто-то видимо забыл. Или подшутил.
– Даня расстегнул молнию на сумке. На счетчике бежали красные циферки.
– Ну, что там?
– Спросил Свен. Руками он показывал посетителям отойти подальше.
Один из студентов спросил:
– Это ограбление?
– Здорово, быть свидетелем настоящего ограбления.
– Какое ограбление. Бомба! Что там, Дэн?
– Да бомба, папа. Обыкновенная бомба.
– Разве это причина для переполоха.
– Что делать будешь? Я сейчас подойду, Данька.
– Стой там, папа. Ты подойдешь, я перепугаюсь. Ручонки начнут трястись. Стой. Не надо.
– Данька выпрямился.
– Да ты не бойся, Клава. Все нормально. У тебя чего-нибудь остренькое есть?
– А... что?
– Не знаю, ножницы?
– Маникюрные щипчики...
– Подойдет. Звони в полицию, саперов вызывай.
– Я не могу.
– Бледность на лице Клавы проходила. Вместо нее на щеках появлялись красные пятна.
– Пусть Нюра звонит.
– Куда звонить?
– В полицию звони, Нюра.
– Она что, глухая?
– Да, - Нюра дрожащими руками схватила телефон.
Если бы сейчас Клаву попросили встать, она бы не смогла. Ее парализовал страх. Данька снова опустился на корточки.
– Ты как, Клава?
– Он решил немного успокоить девчонку.
– Ты хорошо танцуешь?
– Да, - выдавила та из себя.