Скиталец. Флибустьерское синее море
Шрифт:
– Пап, может, ты что-нибудь купишь? У меня деньги есть. Какой сувенир на память.
– Даня, я не хочу. Не хочу потом натыкаться взглядом на свои воспоминания. Иногда лучше забыть или, по крайней мере, делать вид, что ты забыл прошлое. Думаю, хватит бродить здесь. У меня уж голова пошла кругом от всего этого.
Они вышли на улицу.
– Куда теперь меня поведете, ребята?
– Капитан немного теряется в этом таком родном и чужом городе.
– А если пойти в кафе. Я знаю тут недалеко очень хорошее кафе. Можно взять мороженое.
– Предложил Гриша.
–
Они зашли в кафе. Устроились за столиком. Тихо играла музыка. Они сделали заказ. Капитан положил первую ложечку мороженого в рот. Прикрыл глаза и почти простонал: сказочно. Необыкновенно сказочно. Волшебная сказка. А у вас она может быть каждый день.
– Капитан, - спросил Гриша, - а как это быть капитаном на пиратском судне?
– Это, - Свен сделал нарочито грозный вид, - когда тебя все боятся. Ты - гроза морей. На палубу выходишь, а матросы трепещут.
– Батя, - вмешался Данька, - мы не трепещем. Мы тебя уважаем.
– Как! Вы меня не боитесь?
– Нет. Ты наш капитан, ты наш общий батя.
– Не боитесь, так не боитесь.
– Его власть держится совсем на другом.
– А команда как? Ну, ребята?
– Грише хочется узнать у самого капитана.
– Нормальные ребята. Дисциплина, как на военном корабле. Никакой дедовщины.
– А драки? Парни ром пьют?
– Что ты, Гриша. Море пьяных не любит. Они не приходят домой. Драк нам без этого хватает. Как ты пойдешь в бой рядом с тем, с кем накануне дрался, кого ненавидишь. Кто может прикрыть тебя в бою, с тем драться не станешь. И ты его прикроешь. И кто знает, может быть, в следующем бою убьют тебя или твоего друга. А море, оно может быть ласковым и щедрым. А может показать свой нрав. Тогда держись.
– А вы любите море, капитан?
– Кто ж его не любит? Это же море. Оно совсем другое. Оно не такое, как земля. Суша, она такая неподвижная, неповоротливая, пыльная. И люди на ней, как цветы в пыли. А море живое, оно плещет, оно разговаривает с тобой. Ты видел солнце над морем. Оно не такое, как над сушей. Оно смотрится в воды. А звезды, ночные звезды купаются в море. И воздух там совсем другой. Ветер над морем...
– Капитан, смеясь, посмотрел на Даньку.
– До сих пор помню. Как Дэн впервые пришел на корабль.
– Папа, не надо вспоминать. Приполз я на корабль.
– Я не об этом. Я вспоминаю ту песенку из Острова сокровищ. Пятнадцать человек на сундук мертвеца... и там поют о бутылке рома. Вот и ответ. Пятнадцать человек и одна бутылка. Это что, пипеткой в глаз закапывать? Так у пиратов.
– Интересная у вас жизнь.
– Не то слово. Знаток морской жизни, Дэн, тебе такого нарассказывает.
Данька надулся.
– Хорошо. Не стану раскрывать наши маленькие тайны. Захочешь, сам расскажешь. Лучше закажем еще по порции мороженого.
Они заказали. Капитан наслаждался этим лакомством. После они гуляли пешком по улице. Свен разглядывал прохожих, теперь уже не через окно автомобиля, а идущих по одной с ним улице. До
– Да, ребята, световая реклама и днем не выключается. Представляю, какие здесь ночные улицы. У нас на острове ночью выйдешь на улицу ни одного фонаря не найдешь.
Они дошли до оперного театра. Капитан остановился возле афиши.
– Риголетто. Дон Кихот.
– А может, сходить в театр.
– Нет, не сейчас. Мне пока не хочется. Я совсем отвык от снега. Не помню зимний лес. Песню, зачем из дома понесу, если смогу найти ее в лесу. Знаешь, какой красивый лес зимой. Ее с мороза принесу тебе домой.
– В самом деле, - согласился Гриня, - можно сходить в лес. Съездить на лыжную базу. Покататься.
– Я давно не стоял на лыжах. Получится ли.
– Все получится. Это как на велосипеде. Все сразу вспомнится. Стоит лыжи одеть.
– Пора возвращаться, - сказал капитан, и они пошли к кафе, где оставили машину.
– Предлагаю пойти ко мне в гости. - Заявил Гришка.
– Если отец пораньше вернется с работы, я тебя, капитан, с ним познакомлю.
– А это удобно?
– Спросил Свен.
– Удобно. Едем.
– Ну, едем.
– Согласился капитан.
– Только с пустыми рукам...
– Ничего. Какие счеты.
– Это не правильно. Надо хоть торт привезти. Я, кстати, даже забыл о наших здешних тортах. Вот и повод будет вспомнить.
Часть 14
Короткий зимний день подходил к концу. Были те короткие минуты, когда на небе еще светло, но вот-вот этот свет угаснет. Стемнеет быстро. Колдовское время.
– Прекрасный вечер.
– Сказал Свен.
Данька повернулся к отцу.
– На том и этом свете вспоминать мы будем, как упоительны в России вечера.
– Ты прав, Дэн, я долго буду вспоминать эти вечера. Не знаю, что здесь такое особенное, то ли воздух, то ли земля. Вечера здесь воистину упоительные. Как-то по особенному близки к сердцу. В такие моменты мне грезится деревенский бревенчатый дом, крепкий дом, скрип сенных дверей. Вот хозяин вошел в комнату, сбросил валенки и в одних носках ступает по домотканым половикам. Стол накрыт скатертью, в комнате запах горящих поленьев. Треск огня в печи, и жар от этой печи. Гремит рукомойник и стекает мыльная вода в ведро. Окна задернуты шторами. Тепло и уют. -
– Романтика.
– Согласился Гриша.
– Романтика, конечно. Захотел выпить воды, вышел в сени, разбил корку льда на поверхности в ведре, зачерпнул ковш. Романтика. Я бы сбежал дня через три от такой романтики.
Гришка только усмехнулся.
– А у вас там, на Тортуге, Свен, наверно, скучновато, особенно вечерами. Ни телевизора, ни радио, ничего этого нет.
– Как сказать, - начал Свен, - почему ты думаешь, что только в России существует сарафанное радио. Там оно тоже есть. Пойди на рынок. А дома у нас граммофон есть.