Сколько ты стоишь?

Султан Лия

– Например, “я без ума от тебя”, - смеется подруга.

– Во-первых, я помню только “их” и “дих”. Но целиком фраза звучала потрясно и… - останавливаюсь, мечтательно смотря на красивую люстру на кухне подруги.

– Что и?

– И он очень красиво говорит по-немецки. Голос, знаешь, такой низкий, немного грубоватый.

– Ну а ты что ответила?

– Ничего. Я промолчала.

– Как промолчала, Инди?!
– возмущается Зара.
– Он же тебе тоже нравится!

– Нравится, - обреченно вздыхаю.
–

Но ему об этом знать не обязательно.

– Ты все еще злишься из-за того случая?

– Нет, уже не злюсь, - признаюсь и ей, и себе.
– И вообще это ты виновата! Ты накаркала, что на меня могут подумать, будто я “из этих”!

– А ты сказала, что слишком стара для этого дерьма, - смеется Зара и отправляет в рот очередной кусок мороженого.
– Значит, не так уж и стара. Ну а дальше что?

– А дальше он проводил меня до подъезда, снова поцеловал.

– Французский?

– Что?

– Поцелуй французский?

– Ааа, - дошел до меня смысл вопроса, - даааа.

– Ммм…французский поцелуй от немца! Какая прелесть! Понравилось?

– Очень. Ох…Не знаю я, Зар,- измученно протянула.
– Как бы меня не привлекал Роберт, я боюсь снова ошибиться и обжечься. Я же поначалу думала, что люблю Руслана. Но только после свадьбы поняла, какой он на самом деле монстр. И все - как бабка отшептала.

– У тебя выработалось критическое мышление! Вот сейчас ты очень осторожная и боишься снова открыть свое сердце, - рассуждает Зара, размахивая ложкой.
– Но если между вами есть химия, влечение, страсть, почему бы не попробовать. Ты не должна ставить на себе крест. Я же попробовала.

– Ты попробовала с одним и тем же мужчиной, - улыбаюсь я.
– Это не считается. Ты его всю жизнь любишь. А мы с Робертом знакомы чуть больше недели.

– Зато какая это была неделя!
– хихикает Зара.
– Поцелуй в лифте, поцелуй на рассвете, миллион алых роз и ночное приключение.

– Ты слишком все романтизируешь, – фыркаю я и облизываю свою ложку.

– Инди, а дай мне тоже шоколадное, -глаза Зары горят и она тянет руку к моему ведерку.

–Эй, тебе же никогда не нравилось шоколадное?
– удивляюсь я.

– Ты так аппетитно ешь, - оправдывается Зара.
– Ну дай.

– Да на, на, - придвинув к ней упаковку, окидываю ее придирчивым взглядом и замечаю едва уловимые изменения во внешности.
– Колись!

–Чего?
– довольная подруга набрасывается на мое мороженое.

– Вы времени зря не теряли, я смотрю. Привезли из Америки “киндер сюрприз”, да?

– Чего?
– возмущается Зара.
– Ничего я не привезла.

И вдруг она замирает и смотрит на меня с ужасом и надеждой.

– Считаешь дату последних месячных?
– дразню ее я.

– Вот черт!
– восклицает она, прижимая ладони к порозовевшим щекам.
–

У меня задержка.

– Ладно, - встаю со стула и поправляю футболку, смахивая с нее невидимые крошки.
– Я в аптеку за тестом. У меня дежавю. 10 лет назад я покупала его для тебя, когда ты забеременела Дильназ. Давай, не скучай.

– Подожди, я с тобой.

– Сиди уже, лопай свое мороженое. Мне проветриться надо.

Оставив подругу в шоковом, но счастливом состоянии, иду за тестом на беременность, а из головы один настойчивый Зейферт не выходит.

Глава 19. У папы девушка

Роберт

–Vati! (нем.-папочка) Привет!
– машет рукой дочь, глядя в экран смартфона.

В последний раз видел ее в июне, когда на неделю ездил в Мюнхен, а сейчас кажется, что она стала еще взрослее. Все пятнадцать лет я был рядом с ней и считаю, что мы с бывшей проделали большую работу, расставшись цивилизованно и не навредив психике ребенку. Правда, к детскому психологу мы ее водили. Впрочем, еще до развода мы с Гретой тоже посещали семейного терапевта, стараясь спасти наш брак. Не получилось.

– Привет-привет, Mausi (нем.-мышка)! Как ты, моя девочка?
– держа телефон в одной руке, сажусь на диван.

– Отлично, - отвечает дочь на немецком. Русский она, как и ее мать, не знает.
– Только пришла домой. Мы с подружками ходили в кино. Я хотела еще погулять, но мама загнала меня домой. Говорит: “Завтра в школу”, - гримасничает Эми.

– Правильно говорит. Слушайся, маму! А как в школе?

– Нормально, - вздыхает она.
– Как всегда. Но скорее бы каникулы.

– Вы же только начали, - смеюсь я над недовольством Эмилии.

Я ее, конечно, понимаю. В Германии новый учебный год начинается рано - в августе, и летом дети отдыхают меньше, чем в Казахстане. Помню, когда мы эмигрировали, я был школьником и никак не понимал, почему летние каникулы такие короткие, почему нельзя отдыхать три месяца?

– Vati, давай не про школу. Ты же и так про нее каждый раз спрашиваешь!
– протестует дочь. Стараюсь созваниваться с ней несколько раз в неделю, но вчера не получилось.
– Давай лучше я тебя попытаю!

На ее лице заиграла озорная улыбка. Знаю я, про что она будет спрашивать.

– У меня ничего нового, - вру я. На самом-то деле моя жизнь с недавних пор заиграла новыми красками благодаря одной особенной, удивительной девушке, которую я теперь не только из головы не могу прогнать, но и из сердца..

– Точно?
– прищуривается она.
– А выглядишь по-другому.

– Как?

– Ну не знаю, - подпирает подбородок кулаками, - Ты стал больше улыбаться. И глаза как будто сияют.