Сколько ты стоишь?

Султан Лия

Молча кусаю губы, пока она переводит дыхание. Да, я не знаю, каково это защищать своего ребенка. Потому что у меня не было шансов спасти своего.

– Вы правы, я не знаю. Но у нас с вами гораздо больше общего, чем вы можете себе представить. Женщина, которую вы видели в ресторане…вы с ней говорили?

– С ней говорил Роберт. Но я…- она тяжело вздохнула, - все слышала.

– Я не прошу у вас жалости или понимания. Я этого не люблю. Да, у меня нет детей, но мой бывший муж делал со мной почти то же самое, что ваш. И Роберт вам это, наверное, тоже рассказал.

И мне странно, что вы, пережившая насилие, говорите мне в лицо такие вещи. Что я вам лично сделала?

– Подождите, тате! Тате!

Дверь в кабинет резко распахивается, а на пороге стоит моя мама, а за ней взволнованная Ерке. Взгляд у моей матери воинственный. Я бы даже сказала убийственный. Я давно не видела ее такой злой и недовольной. Ирма оборачивается и несколько секунд они с мамой молча смотрят друг на друга, а я ничего не понимаю.

– Ну вот и встретились, - голос матери стальной и чужой.

– Мы разве знакомы?
– мать Роберта заметно напряглась.

– Мама, что ты здесь делаешь? Когда ты прилетела? Почему не сказала? Я бы встретила, - поднимаюсь из-за стола и иду к ней навстречу. Она тоже делает несколько шагов в мою сторону.

– Что эта женщина здесь делает?

– Мам, ты чего?
– хмурюсь я, не понимая ее неадекватного поведения.
– Это Ирма Германовна…

– Я знаю, кто это, - перебивает она.

– А в чем собственно проблема?
– Ирма тоже встает в позу и складывает руки на груди.

– Проблема в том, что я однажды уже просила тебя не появляться в нашей жизни, Ирма Шиллер. Или ты забыла тот день, когда принесла мне свои 500 долларов, а я прогнала тебя?

Оборачиваюсь и замечаю, как зрачки ее расширились от ужаса, а губы задрожали. Она стала мертвенно бледной, не похожей на себя.

– Не может быть, - схватившись за спинку стула, Ирма едва не потеряла равновесие.
– Этого не может быть…

– Да что происходит?
– не выдержав, я повысила голос и вопросительно посмотрела сначала на маму, а затем снова на Ирму, которая медленно опустилась на стул и уронила лицо в дрожащие ладони.

– Индира, вот эта женщина, из-за которой погиб наш папа, - она показала на нее пальцем, а в глазах уже блестели слезы.
– Ирма Шиллер. Жена его убийцы.

Глава 30. Прости

Двадцать девять лет назад

Она пришла на следующий день после похорон. Добрая соседка по площадке баба Нюра, которая всегда тепло относилась к Сариевым, еще вчера сказала, что девушка приходила на похороны и пряталась за большим дубом, пока во дворе у тобута (тобут – мусульманский гроб, обернутый тканью – прим.авт.) мулла читал суру из Корана, а рядом в два ряда стояли только мужчины - друзья, соседи, сослуживцы.

Родственников ни у Шакена, ни у Жанель не было - они выросли в детском доме.

Поэтому и народу на похоронах в тот промозглый мартовский день был немного.

Женщины, собравшись в жиденький кружок, по обычаю плакали в сторонке. Безутешную вдову придерживали с двух сторон соседки. Она рыдала, звала мужа по имени и лишилась чувств, когда гроб погрузили в катафалк и закрыли дверцы. На кладбище поехали только мужчины, а женщины остались готовить поминальный обед. То и дело они шептались о случившемся: Шакен шел с работы домой и по пути услышал женский крик. Оказалось, мужчина напал с ножом на свою бывшую жену. Он был под действием наркотиков, так же, как и его подельник. Шакен отшвырнул одного, ввязался в драку с другим. Тот-то и пырнул его ножом, после чего сбежал. А несчастный умер на руках женщины - худенькой, прозрачной, которой на вид больше двадцати не дашь. Она-то и стояла за толстым деревом, тихо оплакивая мужчину, отдавшего жизнь за нее.

На следующий день девушка набралась смелости и пришла к его вдове. Дверь открыла русская женщина в возрасте и поняв, кто перед ней, велела подождать в прихожей, а сама пошла за хозяйкой. Через несколько минут та вышла из комнаты, кутаясь в вязаную шаль и все равно ежась от холода.

– Зачем вы пришли?
– спросила вдова, глаза которой опухли и раскраснелись от слез.

– Меня зовут Ирма, - тихо отозвалась незваная гостья.
– Я…я пришла выразить вам соболезнования. Прошу вас, простите меня.

– Уходите, - процедила брюнетка.
– Я не хочу вас видеть. Вы! Вы!
– она начала задыхаться от гнева и обиды.
– Из-за вас мой муж умер! Он умер вместо вас. Как у вас хватило наглости прийти сюда? Вы должны были быть на его месте!

Ирма вздрогнула, а женщина, стоявшая за спиной вдовы бросилась ее утешать, обняла за плечи и сказала:

– Жанелька, не гневи Бога! Не говори так. Он умер героем. Девочка не виновата.

– Баба Нюра!
– плакала навзрыд жена покойного Шакена.
– Ну почему? Она ведь жива! А он нет.

– Простите меня! Я пыталась его спасти. Пыталась остановить кровь…

– Ваш муж убил моего и сбежал, - женщина не хотела слышать никакие оправдания. Она была настолько потрясена внезапной смерть любимого человека, что продолжала винить во всем девушку, на которой уже не было лица.

– Он мой бывший муж. Он несколько раз избивал меня, чуть не убил сына…

– У вас есть сын?

– Да, - кивнула она, надеясь, что Жанель смягчиться.

– Вот и идите к сыну. А сюда больше никогда не приходите.

Смахнув слезы с щеки, Ирма дрожащими руками вытащила из сумки серый конверт и нерешительно протянула его хозяйке.

– Вот, - еле слышно проговорила она.

– Что там?
– голос вдовы звучал холодно и отчужденно.

– Деньги. Пожалуйста, возьмите их. У вас же дочь и вам нужно…

Ирма говорила рваными фразами, потупив виноватый взгляд. Конверт взяла соседка и заглянув в него, ахнула от неожиданности.

– Баба Нюра, что?
– серьезно спросила Жанель, продолжая прожигать ледяным взором Ирму.