Слабые люди

Хабаров-Триль Сергей

Тринадцать долгих лет Сергей провел в психлечебнице: два из них– не имея общения ни с кем, а остальные одиннадцать– ни с кем, кроме как с Виктором Сумароковым. Родители так его ни разу и не посетили, по-быстрому оформив отказ от ребенка и слиняв в неизвестном направлении, учинив махинацию с документами на квартиру, слегка посорив денежками в нужный карман. Что с ними было дальше, черт их знает. Надеюсь, их машина сорвалась с обрыва. Спустя год сын вспомнил родителей, не без удовольствия подметив, что теперь их брак наверняка распался или, что совсем было бы замечательно, отец в приступе ярости размозжил жене голову, после чего благополучно трубит свое в тюрьме до сих пор. Представляя себе это много лет спустя, Сергей сладко засыпал

на неудобном матрасе в квартире Сумарокова. Да, доктор оказался настолько добрым, что в конце концов позволил мальчику жить у себя.

Виктор Сумароков– представительного вида мужчина с моржовыми усами и неизменном темно-зеленом костюме. Его маленькие, умные глазки всегда светились хитрой искринкой, как бы говоря: "Я знаю." Прибыв однажды ночью из таинственного внешнего мира, Виктор первым делом возжелал увидеть своего пациента– мужчину, страдающим диссоциативным расстройством личности. Совершая ночной обход по палатам вместе с сотрудником лечебницы, они дошли до палаты, где спал Сергей. Сотрудник приложил к губам палец и тихонько начал раскрывать дверь. Едва она отворилась хотя бы на сантиметр, сильный удар вернул дверь в исходную позицию. Работник словно этого ждал и быстро ретировался.

"Это наш местный чудак на букву "М"– выпалил ему надзиратель и побежал успокаивать проснувшихся пациентов.

Сумароков же замешкался, потому что нужная дверь была как раз перед ним и ее только что в буквальном смысле захлопнули у него перед носом. "Не мой ли это пациент?"– с этой мыслью он постучал в дверь. Заслышав по ту сторону топоток, спешно отошел от двери. Она распахнулась и на пороге возник жутковатого вида паренек с бешеными глазами. Он был живой воплощением несовершенства– худой, бледный, маленький, большая голова с проплешинами, между которыми росли странные отростки, которые Виктор не решился бы назвать волосами, а его лицо было похоже на маску. Многочисленные, еще не зажившие шрамы покрывали его от подбородка до лба, странно походя на оспины. Увидев скривившееся от отвращения лицо доктора, это существо раскрыло свой страшный рот и издало какой-то визгливый ритмичный звук. "Боже, да он же смеется!"– только и успел подумать Виктор, как руки коротышки с неожиданной силой вцепились в него и втащили в палату. От неожиданности Сумароков даже забыл позвать на помощь. Секунду спустя его зад больно приземлился на тонкий матрас, никак не защищавший от железной рамы под ним, и псих отбежал к двери и захлопнул ее. Миг– и глаза ослепил яркий свет. Психиатр обнаружил, что перед ним на полу расселись еще четверо. Среди них он узнал своего пациента. Беседы не получилось– на любые слова врача никто не реагировал. Всех словно захватил ступор, лишь жуткие взгляды неотрывно наблюдали за ним. И только парнишка бегал от одного угла к другому, то и дело обращая свое внимание на соседей и повторяющим жестом заглядывая Сумарокову в глаза.

На протяжении еще двух лет эти взгляды неотрывно преследовали его, появись он в лечебнице. Своего пациента ему удалось постепенно вернуть в нормальное состояние, с тремя другими само рассосалось. Лишь пациент по имени Сергей Роднин на групповых сеансах все так же неотрывно продолжал сверлить его своими глазами. Заинтересовавшись им, доктор прочел его досье, после побеседовал с принимающим врачом, из разговора с которым вынес много интересного. Виктор изъявил желание провести ознакомительную беседу с Сергеем и получил добро.

Когда парня привели к нему в кабинет, он первым делом подошел к окну. Глядя на падающий снег, Сергей полностью игнорировал вопросы, которые ему задавали. Как ни пытался доктор, но подросток делал вид, что не слышит. Битый час бился над ним Сумароков, но не добился результата. Потеряв всякое терпение, он попросил коллегу отвести его в общий зал. Уходя, Сергей тихо проронил: "Потом".

Лишь спустя долгие полгода, когда Виктор

уже и думать забыл о попытках пробить юнца, к нему внезапно постучались. Ника, молодая работница лечебницы, сообщила, что пациент такой-то желает его видеть. После утвердительного ответа в дверь вошел Сергей. За эти полгода он немного изменился– шрамики зажили, остатки волос были сбриты. Лишь жуткие зубы оставили свой прежний цвет.

–В этот раз ты не будешь молчать? – спросил Виктор.

–Не в моих интересах.

–А что тогда в твоих интересах?

–Я устал от сеансов. Они бесполезны.

"Так-так, любопытно".

–Но ты не можешь отказаться. Ты нездоров, у тебя серьезные проблемы. Если ты не помнишь, могу тебе их перечислить.

–Не стоит, доктор. Я и сам знаю. Я помню про паранойю и частичную амнезию. Про свою уравновешенность тоже.

–Ну, стал…

–Не перебивайте, я не закончил. – юнец замолчал, собираясь с мыслями. – Приступа не было уже два месяца. Разве этого нед…

–Нет. – ответил Виктор, – То, что приступов нет, не означает, что их впредь не будет. Тебе нужно уметь совладать с собой, чтобы не допустить их повторения, понимаешь?

–Но ведь…

–У нас все не так делается, пойми. Ты проходишь лечение и единственным результатом пока было снижение частоты припадков. Ты не избавился от них, нет. Ты все еще неуравновешен и представляешь опасность. Мы не можем тебя отпустить в мир, пока ты в таком состоянии, ведь это будет преступной халатностью и за сей проступок придется отвечать нам и никому другому. Тем более что права на своеволие в подобной работе у нас как раз-таки и нет, прости.

Лицо юного пациента было мрачнее тучи. Он свесил голову, плечи поникли. Но, когда Сумароков хотел позвать надзирателя, он внезапно оживился:

–А вы ведь можете меня вылечить? Ну, как того дяденьку, с бородой? Ведь он уже в порядке, так? – речь шла о его бывшем соседе по палате, – Вы вылечили его, значит, вылечите и меня!

"Несмотря на свой жуткий вид, он все еще наивен, как ребенок."– с невольным удивлением подумал Сумароков.

–Не все так пр…

–Вы поможете мне, я знаю! – жуткие бесцветные глаза вперились в него тем самым взглядом, – С вашей помощью я поправлюсь!

–Ну-ну, попридержи коней. Сперва научись управлять собой, а там посмотрим. – удивление уступило раздражению и Сумарокову пришлось мысленно себя одернуть.

–Да, конечно. Я смогу!

Той же ночью у мальчика приключился новый приступ, во время которого он сломал руку одному из новых соседей и чуть было не вырвал челюсть другому парнише. Обоих отправили в реанимацию, его же– обратно в одиночную палату. Три дня провел там Сергей, не выходя наружу и лежа на мокрых от пота подушках, ловя капли с потолка во время жажды– в тот период шли затяжные дожди и половина помещений в здании протекали. Три дня и его вытащили абсолютно истощенным, с обгаженными штанами, вымыли и покормили, после чего провели профилактическую беседу. Про мизинец он опять все забыл, пришлось напомнить. Не забыл лишь часть беседы с Сумароковым, с которым очень хотел встретиться. Получить желаемое вышло лишь спустя несколько недель примерного поведения.

–Я здесь, доктор.

–Да, я не слепой, вижу. – со скучающим видом Виктор раскрыл папку с документом. – Чего хочешь?

Казалось бы, вопрос несколько стеснил юношу– он сжал пальцы в замок и глаза его опустились.

–Я помню наш разговор, доктор.

–Неужели?

–Да. Так же я помню свое обещание, которое тут же нарушил. Я проявил непростительную оплошность и прошу у вас прощения за то, что обманул ваше доверие и ожидание! Я понимаю, что мне нет веры и мое дело лишь утверждает вас в мысли, что я опасен, но я стараюсь и буду стараться впредь, обещаю! Только не списывайте меня со счетов, пожалуйста! – для пущего доказательства своего покаяния он драматично опустился на колени, обхватив ладони в молитвенном жесте, все так же просяще глядя на доктора.