Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
В комнате перед большим тортом сидели дети. Мальчики и девочки в очаровательных платьицах и костюмчиках с упоением уплетали лакомство, болтая о чём-то своём, детском. Валиант на секунду задумался, а потом поманил одного из малышей. Его выбор пал на златокудрую девочку. Та недовольно надула губки, но всё же проследовала за мужчиной до ближайшего закутка.
– Миленько выглядишь, – начал разговор министр общественных связей.
– Ещё одно слово в данном ключе, и наш разговор будет окончен. Или ты оторвал меня от тортика ради того, чтобы позубоскалить? – огрызнулась юная мисс.
– Приношу меня простить, я лишь констатировал факт. Давай лучше перейдём к делу. Что узнал?
– Есть
– Суровый ты, – мужчину передёрнуло от мысли, что и в его голове мог кто-то копаться. Рука непроизвольно нащупала небольшой обруч, оправлявший серебристые волосы.
– А ещё я делаю големов из двадцати и более трупов, – буркнула малышка. – Короче, записывай: мессир Седар хочет отправить большой караван на юг, Сэр Пауль расформировывает часть стражи, будет продавать оружие, миледи Оланта сочетается браком с Сэром Гилбрихтом, не новость конечно, но он хочет сделать её полноправной женой с титулом, Леди Элизабет ищет партнёров для совместной торговой операции...
Чиновник тщательнейшим образом переносил слова девочки в блокнот. Деньги можно было сделать на каждом из перечисленных пунктов, но, к сожалению, придётся ограничится самыми выгодными вариантами, поскольку у Торблета не хватило бы средств на всё. Ну и часть прибыли, разумеется, придётся отдать Клаусу. Сделка с личем – совсем не та сделка, которую можно расторгнуть. Закончив записи и подчеркнув некоторые пункты мужчина заговорщицки улыбнулся.
– Сначала оплата, – надула щёчки некромант.
– Держи, – в ладошки девочки опустился небольшой, завёрнутый в фольгу шарик. Глаза малышки жадно вспыхнули, ноздри раздулись, вдыхая аромат корицы, шоколада и ещё более чем пятидесяти компонентов. Континентальная конфета – одно из самых дорогих кушаний в этом мире, с уникальным букетом вкусов, меняющихся каждые несколько минут в особом порядке и рассасывающаяся во рту не менее четырёх часов. Чтобы достать такое одних денег недостаточно...
– Итак? – мессир повёл бровью.
– Леди Армель, – министр здравоохранения выдержал паузу, наблюдая, как меняется лицо партнёра. – Я знал, что тебе нравятся такие, как она. Нрав у неё и правда так же крут как фигура, но что-то мне подсказывает, что сегодня она будет чуточку благосклоннее. Собачка умерла. Друг детства. Так что можешь попытаться её утешить. Мне назвать ещё варианты? Есть несколько дам...
– К барлогу варианты! Ты теперь мне друг до гроба! Прости... Ох, только бы выгорело...
Клаус проводил удаляющегося аристократа презрительным взглядом. В женщинах он не находил ничего интересного вот уже много лет. С тех пор как умерла Она. Да, за Неё он бы отказался даже от всех конфет на свете. Но к чему бессмысленные сожаления? Его ждёт вкуснейший торт, правда к торту полагается компания гадких болтливых детишек.
Металл покинул тело не издав ни звука, оставляя после себя рваную, кровоточащую дырку, раскрошенные рёбра и перемолотые внутренности. При этом человек был ещё жив, рана в живот была смертельной, но смерть придёт не раньше чем через несколько минут, когда яд полностью овладеет нервной системой. Окровавленный трёхгранный клинок, усеянный шипами и лезвиями, погрузился в ножны. Женщина усмехнулась, подчёркнуто презрительно отсалютовала толпе, поклонилось ложе, в котором находился он. Парня передёрнуло. В серых глазах мелькнуло что-то пугающее, не то угроза, не то намёк. Поправив съехавшую во время боя бретельку и подобрав туфли, Леди Лэнс покинула арену той самой панибратской походкой, к которой гости большого бала уже двадцать лет не могли привыкнуть. Он проводил её нервным
Ну нет, мама, только не она... Всё что угодно, только не Глэдис.
Джерри вновь вспомнил слова графини Ольхредбах о том, что если он не соизволит охмурить королеву, она предоставит ему иную партию. Похоже, мамаша не понимала, что будет означать подобный союз для Элии. Да и для неё самой. Хильга слишком полагалась на командующую, слишком много совместных дел они провернули за двадцать лет, слишком велика была вера в то, что Лэнс остановится, получив дворянство. Неужели сложно понять, что едва они покинут храм, графство полностью перейдет к Глэдис?! И хорошо ещё, если она снизойдёт до милости оставить мужу и свекрови жизнь хотя бы на дне какого-нибудь каземата...
Юношу тряхнуло. Почему так сложно поверить в то, что он способен на что-то сам? Нет, не на охмурение королевы... И не на поединки на арене... И не на ведение политических переговоров, этот эпизод лучше поскорее забыть. Но что-то же он может!
Труп бедняги унесли, песок сменили. Если желающих не будет, то покажут жонглеров. Жонглеров юный граф любил. Но к его разочарованию, желающие были – Оливия Верго из Клавендхольма и Грета Хайниц из столицы. Зрелище предстояло довольно унылое. На обоих женщинах стоило бы поубавить одежды, добавить мясца и научить нормально драться. Верго была посредственностью, Грета, судя по слухам, вообще взяла оружие только в двенадцать лет. Какое убожество!
Сплюнув в вовремя подставленную плевательницу, молодой граф поднялся с ложи. Бал он ненавидел с детства. С шести лет, когда мать привязала к нему тот здоровенный громыхающий меч. А он, бедняга, бегал от него словно котенок с привязанным к лапе колокольчиком, под хохот всего высокосветского сборища. Прихватив с одного из столиков трубочку, Джерри выбрался на балкон. Нет, не для того, чтобы насладиться ночной прохладой и блеском серебристой луны, скорее чтобы покурить чего покрепче. Боязливо осмотревшись по сторонам и убедившись, что рядом нет мамаши, Джерри поднес было спичку к трубке, но чьи-то пальцы преградили ей путь и обхватив головку прервали жизнь пламени.
Глаза молодого графа гневно сверкнули и встретились с другими, большими тёмно-синими глазами.
– Иди своей дорогой, неизвестный дворянин, и не мешай мне наслаждаться ночной прохладой и блеском серебристой луны, – устало бросила незнакомка, отворачиваясь в сторону. Графского гнева она, видимо, не боялась. Да и с чего его ей бояться? Как и любой из местной публики, юноша сразу узнал королеву Параракса. Может и не признанную, но от этого не менее убившую Ледяного Властелина. Гневаться на неё было решительно бесполезно, поэтому молодой человек предпочёл потратить немного времени на углублённый осмотр потенциально лучшей партии королевства. Было в ней что-то особенное, интересное, какая-то неестественная естественность. Да, не всё так плохо, как могло бы показаться на первый взгляд. Одно огорчало – как-то не хотелось связываться с кем-то на всю жизнь исключительно ради того, чтобы мамаша сохранила и приумножила владения. Ещё раз посмотрев на перегнувшуюся через перила балкона девушку, он констатировал несколько строк из поэзии Кавазиполиуриноэля.
Твой стройный силуэт,
Движений эфемерность,
Шелка волос,
Прогиб спины,
Ресниц дрожанье,
Робость тонких линий,
И имя Эль,
Средь неба синевы…
Королева обернулась, задумчиво вслушиваясь в каждую строчку. Джерри не мог понять, нравится ей или нет, но стих точно заинтересовал колдунью. Наконец, дослушав до конца, до того самого вздоха облегчения, который юный граф попытался выдать за томный вздох, Торвальд изогнув бровь уточнила:
– Ты дурак или просто дразнишься?