Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
Что-то похожее на улыбку возникло и на сморщенном листе Фауста.
– А скажи-ка мне почтенный Фауст, – неожиданно обратилась к старику королева, – что в нашем славном Парараксе происходит с теми, кто предаёт?
– Обычно они становятся аристократами, или землевладельцами, или просто богатыми. Много вариантов. Впрочем, это с теми, у кого получается, а вот предателей-неудачников ждёт смерть. Обычно мы приносим их в жертву священным крысам Хиларет. Обычай довольно стар – внутрь предателя помещается крыса, и зверёк должен найти путь наружу. Если крыса спасется до того как предатель утонет в яме с фекалиями, значит душа его достигнет дворца
– Как интересно, – элементалистка томно вздохнула, наблюдая за реакцией посла, с которого близость смерти изрядно поубавила отваги, – но слишком милостиво. Почтенный Хош, как поступают с подлецами орки?
– Эта, как там его, будет по-цивилизованному, во! Мы их принимаем назад в клан. Вовнутря! И каждому в клане должен достаться по меньшей мере кусочек...
– Варёными или жареными? – уточнило Величество.
– Женщин жарим, мужиков – варим. Они пахнут плохо.
– Вот это уже интересно, – сейчас на ногах Фредерике держало лишь заклинание шаманки, но руки его по-прежнему висели плетьми. Королева грациозно обошла посланника, обнимая со спины и шепча в самое ухо. – Но это тоже слишком мягко. Я бы спросила Валианта, но он ничего интереснее гномьего борделя не предложит. Ещё есть один милый колдовской метод наказания, когда твоё тело помещают в печёную индейку и ставят на стол. Праздничный метод. Так что же мне выбрать?
По лицу таманца градом катился пот, он не был готов к подобному. Ощущения были жуткими, его словно уже ели живьём, и словно насмешка, прикосновения мучительницы были нарочито мягкими, под стать тёплому ветерку, ласкавшему его лицо.
– Ах, но придётся тебя отпустить, – игривый тон исчез, уступая место серьёзному. – О, не смотри на меня так. Ты ведь знал, что раньше я была светлой героиней? До того, как жажда власти ослепила меня, до того, как меня поработили алчность и жестокость... Ты напомнил мне о свете, что ещё теплился внутри меня. Твоя храбрость разожгла из искорки добра костёр священного всеочищающего огня. Ты вернул меня на потерянную тропинку, ведущую к выходу из тёмного леса ненависти. И теперь, я вновь готова взять в руки молот правосудия, – девушка выдержала паузу, – чтобы отдать его тому, кто достоин.
– Ваше Величество, – на глазах Фредерике выступили слёзы. Он назвал её королевой, но такой благородный поступок был лишь королеве под стать. Королеве и героине, – я просто хотел сказать. То, что вы оступились, это не страшно. Наш правитель тоже сделал в своей жизни немало зла. Все мы оступались, но сила, чтобы раскаяться, была дана лишь немногим. Вы действительно великий человек, я преклоняю пред вами колени, – он опустился на мрамор.
– Нет, право, не стоит, – Торвальд жестом попросила жреца подняться, – священнику надлежит кланяться лишь богам. Но всё же, когда ты предстанешь перед графом Фраем, передай ему от меня поклон. И то, что я отрекаюсь от прав и титулов в его пользу.
– Леди Мизори, – слезы из глаз посла никак не желали останавливаться, – вы...
– Всё хорошо. Иди, из меня не получилось достойной властительницы, возможно, как герой я смогу искупить свои грехи. Почтенная Цин-Хош, верни этому человеку руки.
Аристократия Параракса неверящими глазами проводили уходящего жреца. Только что перед ними произошло нечто невиданное – молодая девушка силой вырвала из их рук власть над страной, а потом совершенно даром отдала её человеку, попытавшемуся её убить. Окровавленные одежды оставляли красные
– А он, между прочим, поверил… – заметила Торвальд, когда тяжёлые двери закрылись за человеком.
Взрыв дикого хохота грянул на весь зал. Смеялись все, беззастенчиво ржали утончённые манерные торговцы, надрывались воины. Но даже орочий смех не мог заглушить королеву. Никогда ещё Мизори не смеялась так громко, и никогда это не давалось так тяжело. Очень уж хотелось согнуться и хлопнуть себя по коленкам, но это Тёмным Властелинам совершенно непозволительно.
Никто так и не услышал криков посла, которого два дюжих стражника поволокли в темницу. Его вере предстояло самое великое испытание – преодоление болевых порогов.
Всё возвращается на круги своя. Под хрустальными люстрами вновь кружились блестящие пары, арена вновь гудела азартными возгласами, тишина и прохлада парка обволакивала зашедших отдохнуть гостей. Изменилась лишь одна небольшая деталь – теперь помимо людей веселью придавались несколько десятков орков. Сказать, что зеленокожие произвели фурор, значит ничего не сказать. Живой орочий вождь по природе своей в этих краях явление редкое, а восемь за раз… Многим хотелось обсудить перспективы сотрудничества, торговли, возможности найма, а то и просто узнать что-нибудь новое о некогда великой расе.
– Итак, твое будущее, золотце, – одноглазая шаманка важно восседала за небольшим столиком, буквально стоявшем у неё на коленях. Перед ней сидела молодая аристократка, испытывающее вглядываясь в лицо старой оркессы.
Предсказание судьбы – вещь сложная, и не каждому магу доступная. Только духовные чародеи владели тем искусством, однако сейчас секрет был в большинстве своём утерян. У орков же, похоже, сохранился. Как утверждала Цин-Хош, её второй глаз сейчас находился в будущем и был способен видит то, что пока ещё не произошло. Однако предсказание отчего-то не продвигалось. Вместо пространных речей и загадочных жестов орочья колдунья блаженно улыбалась, время от времени бросаясь словечками вроде «ого», «ну ничего себе», «ай да человеки».
– Мое будущее, – требовательно повторила женщина, – что там?
– Раздави меня мулмак, отличное будущее! Ты будешь счастлива, ну прям-таки вся! Сегодня ночью, – Хош предприняла попытку подмигнуть.
– Ох, спасибо, конечно, – щёки аристократки слегка зарумянились, – но мне бы хотелось узнать немного более отдаленные прогнозы. Какие-нибудь скрытые угрозы, которые мне можно будет обойти.
– А! Это! Ну, утром у тебя будет болеть голова. Заготовь отвар похмел-травы.
– Я имела ввиду, на год или два.
– То же самое, что и сегодня. Ровно через год ровно в этот же день. И на следующий год тоже.
– Понятно, – нервы аристократки начали постепенно сдавать, – а другие дни? Что-нибудь глобальное. Хотелось бы узнать о моём муже, например. Каким он будет?
– А! Это мы могем! – Цин-Хош заметно повеселела. – Значит так, он будет зелёным, у него будут очки...
Спустя несколько минут Шаманка грустным взглядам провожала девушку. Вздохнув, она пересчитала серебряные монетки, оставленные в качестве уплаты за предупреждение о «скрытой угрозе». Деньги немалые, ещё пару таких сеансов, и она станет самой богатой в Западных Горах. Хоть какая-то польза с непутёвого сына.