Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
Прошло два часа, вереница людей пересекала тронный зал от одного конца до другого. Все они преданные слуги короны, денно и нощно думающие о благе государства, не забывающие о благотворительности. Кроме, разумеется, Фрэнка Задорукого, бесчестнейшего из ткачей, который завалил заказ, и теперь нагло утверждал, что на три серебряка просто невозможно было купить должное количество материи. Тем более, что он не помог не одной сиротке!
– Это каким же сироткам вы все помогали?! – не сдержалась молодая королева. – Из Горячих Цыпочек, Шёлковых Простыней, Розовых Подвязок?! Чего молчите, засранцы?! Или мне вас всех повесить?!
Присутствующие остервенело замотали головами. Ведь если их повесят,
– Значит так, черти, с каждого по десять пар трусов. Ищите, где хотите, хоть с себя снимайте. А государственный заказ, – девушка покосилась на всё ещё лежащие на подлокотнике трусики, – продать оркам. Ты доволен, Хьюберт?
– Доволен, Моя Королева, – старик низко поклонился. – Только есть ещё одна проблема. В целях экономии мессир Валиант пожелал совместить в одном предмете функции шлема и котелка, на разработку прототипа было выделено два золотых...
Тень опустилась на лицо молодой властительницы. Почему-то в этот момент ей страшно захотелось кого-нибудь убить, или чтобы кто-нибудь пришёл и положил конец её мучением. Да, именно из-за таких моментов обычно происходят знаменитые вспышки гнева Тёмных Властелинов. Можно стоически снести весть о потере какого-нибудь города, но когда по десять раз в день теряешь золото из-за какого-то министерства ночных горшков, очень быстро теряешь веру в разум и доброту, начиная тихо ненавидеть весь мир.
– Герой, Ваше Величество! – внезапно послышалось из-за двери, и Торвальд расцвела.
– Очистить помещение! Немедленно! – несмотря на все попытки придать голосу злобность, в словах буквально искрилось счастье.
– Но как же котелки? – попытался возразить Сэр Хьюберт.
– Какие могут быть котелки, когда на вашу королеву вот-вот обрушится молот правосудия и праведный гнев огнём небесным снизойдёт на землю, дабы покарать мою нечестивую душу?! – сердечко стучало быстро-быстро, всего полтора года прошло с той поры, как Мизори сама была светлой героиней. Сражалась с тьмой в лице гигантских грызунов, организованных бандитских групп и пожилых Тёмных Властелинов. Уж она-то знала толк в потехе, именуемой в широких массах подвигом. Помещение потихоньку пустело, разошлись министры, удалилась стража, даже Гуамоко улетел куда-то, а вслед за ним семенила записная книжка. Последним комнату покинул министр здравоохранения, заговорщически подмигнув хозяйке. Господин Клаус обычно платил за свежие трупы, за живых платил вдвойне. Впрочем, живых Мизори не отдавала, слишком хорошо знала, как далеко могут зайти эксперименты лича, чтобы вверять в его руки разумное существо, пускай и пытавшееся её убить.
У неё ещё несколько секунд. Со скоростью, от которой не отказалась бы любая женщина, королева напудрила лицо, затянула шнуры корсажа и прошлась по волосам деревянным гребнем. Увы, все жесты были скорее формальными – сделать светлее смуглую кожу было практически невозможно, волосы, постоянно шевелившиеся из-за окутывающего девушку ветра, уже через мгновение вернуться в состояние прежней лохматости, а то, что у женщин континента именовалось гордым словом «грудь», даже при полностью затянутой шнуровке выглядело более, чем скромно. Но вот скрипнули ворота. В последние мгновения девушка приняла наиболее подходящую злодейке позу, закинув одну ногу на другую и подавшись корпусом вперёд, руки в тяжёлых катализирующих перчатках легли на подлокотники трона, брови сошлись на переносице. Тяжёлая поступь героя уже доносилась до обострённого магией слуха. Если бы она хотела, то могла бы уже изучить пришельца посредством воздушных потоков или магнитных полей, но предпочла оставить внешность очередного спасителя государства в тайне. Как всякая женщина, Мизори
Пришелец оказался на редкость высокого качества: высокий, всего на пару сантиметров ниже королевы, мужчина производил впечатление опытного воина, смуглая, даже темнее, чем у Торвальд, кожа, была в нескольких местах покрыта шрамами, оружие и доспехи также хранили следы не одного боя, но самым интересным было лицо незнакомца – немного вытянутое, с длинным широким носом, обрамлёнными бородкой и тонкими губами, густыми бровями, из-под которых карие глаза смерили её ястребиным взором.
– Ну что ж, герой, – величество слегка замялась, любуясь тем, как играли под кольчугой литые мускулы воина, – вижу, ты к нам издалека. Но тьме, как известно, чужды расовые противоречия. Мне всё равно, кто ты и откуда, любой дерзнувший покуситься на этот трон, – правительница похлопала по железному креслу, – или возжелавший вызволить эту благородную девицу, – рука продемонстрировала наряжённого в пёстрые тряпки гоблина, – падет от длани моей и будет... – на лице возникло замешательство. Королева ещё раз повернулась в сторону места, где должна быть девушка. Как и прежде, там стоял гоблин, виновато перебирая краешек курточки.
– Шнобель!!! – крик королевы, многократно усиленный ветром, разошёлся по залу, отдаваясь в ушах и дребезжанием стёкл. – Какого барлога ты здесь забыл?! И куда подевалась эта длинноухая лентяйка?!
– Ва-ва-ва ше величисва, – тоненький голосок представителя мусорного народца дрожал под стать коленкам его обладателя, – госпожа Мерль, она, она, она... Она объявила забастовку. После того, как тот барон из Сидонского царства решил проверить, настоящая ли она эльфийка. Сказала «какие герои – такие пленницы», и оставила меня вместо себя.
Искусственный глаз вспыхнул серией разрядов, от чего Шнобель едва не отдал своей богине душу. Его довольно часто пинали, на него кричали, бранили, унижали, в случае с королевой ему даже нравилось, ведь Мизори проделывала то же самое со всеми своими подданными. Вот только она и сжечь ненароком могла, а этого молодому йайону Жёлтого клана совсем не хотелось.
– Приведи её сюда немедленно! – снова сорвалась правительница. – И скажи, что герой качественный, – добавила она, чуть подостыв. В тот же миг налетел ветер и, подхватив хлипкое тельце, уволок его куда-то вверх.
Прошла минута. Другая. А потом с потолка спустился длинный шест. Ещё мгновение, и по нему съехала стройная девичья фигурка. Она была быстра, но ещё во время спуска Джафар сумел разглядеть длинные заострённые уши. А девушка, тем временем, элегантно подтолкнув шест вверх, подбежала к торону. В белых, словно сделанных из фарфора ручках, возник небольшой молот. Несколько ударов, и вот она прикована к большому чугунному шару, лежащему у трона. Зелёные глаза излучают концентрированную невинность, тугие рыжие локоны рассыпались по плечам, в ответ на укоризненный взгляд королевы эльфийка лишь хмыкнула, наигранно отворачиваясь от похитительницы.
Джафар вздохнул. За время спектакля он смог неплохо изучить местную правительницу: длинная, тонкая, словно жердь, она отличалась неестественно смуглой кожей, точно не один год прожила под солнцем и ветрами великой пустыни, пляска молний в тёмно-синем зрачке, отсутствующий глаз, заменённый драгоценной вставкой, восхитительной работы магические доспехи. Всё в ней говорило о принадлежности к касте воздушных элементалистов, а судя по миленькому лику девушки, не отметившей тридцатилетия, пик её силы ещё впереди. Стражник не солгал – перед ним действительно был могущественный противник. Могущественный, но совершенно неподходящий...