Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
Энтон помрачнел, молча взирая на двери тронного зла, закрывшиеся за обезумевшими от радости агентами. Он только что потерял людей, и пускай одна из них походила на мулмака-акробата, а второй являлся чисто воды подколодной змеёй, потребуется не один год, чтобы воспитать аналогичных по качеству змей и мулмаков. Его товарищу следовало быть практичнее в делах подбора персонала. А ещё перестать есть рабынь живьём… Но разве он прислушается? О нет! Вот прямо сейчас «Мистер Самомнение» развлекается, подначивая своего придворного чародея.
– Боюсь, это ты стареешь, – хохотнул Князь. – Смотри, какая глубокая морщинка над переносицей, – увенчанный когтем палец самодовольно уткнулся в идеально ровный лобик некроманта.
Личико
– Тоже считаешь меня добрым? – локоть Князя слегка толкнул главу секретной службы.
– Считаю, что это было лишним, – холодно ответил тот. – Помимо того, что это лицо крайне шло к её шейке, ты сделал больно нашей миледи. Хотя о чём я, даже после трёхсот лет правления твой мужланский нрав не изменился ни на йоту.
– Больно, говоришь? – в жёлтых глазах скользнуло нечто, напоминающее разочарование. – Ты совсем ничего не понимаешь, друг. На самом деле ей всё равно, как она выглядит. Ей всё равно с тех самых пор, как с неё содрали мясо с кожей и возложили вечно живое сердце на тиктитовую подставку в глубине полированных костей грудной клетки. У сердца не бывает лица, знаешь ли. Наша подруга давно утратила всё человеческое, остался только облик, да и тот не её, но за этот облик она цепляется их последних сил. Её беспокоит не лицо, её беспокоит утекающая человечность. Её, и меня. Я тоже эмоционально высыхаю. То, что эти двое ещё живы, не признак милосердия, а признак безразличия – сто лет назад я разорвал бы их голыми руками, а посмотри, в какого прагматика я превратился. Впрочем, с кем я разговариваю? Ты же вампир, вы вполне себе рассчитаны на вечную жизнь.
– Вот только не надо мне плакаться в сюртук, – Энтон презрительно фыркнул, – вампирского в тебе вполне достаточно. А что до чёрствости... В последнее время мне куда проще исправлять твои ошибки. Кто знает, возможно будь ты почерствее, наша война с Парараксом закончилась бы ещё при Гризельде. Скажи лучше, как будем наказывать наших нерадивых шпионов.
– Да как обычно. Простенько, но со вкусом. Да, маленькое пожелание – передай Людмиле, что вкус должен быть крысиным.
Живой. Никогда ещё это слово не значило для Жана так много. Он не раз избегал смерти, да что уж там, во время ритуала рождения его тело фактически погибло, но только теперь мужчина сумел оценить весь вес понятия «жизнь». Самое рискованное и страшное приключение в его карьере закончилось, однако символический титул виконта все ещё был при нём, остались при нём и немалые сбережения, а главное – рядом была женщина, которая любила его, и которую любил он сам. В голове всплыли слова Жоржа: «И почему бабы вечно западают на кровососов? Иногда мне кажется, что в женских глазах вы блестите на солнце».
Бедняга Жорж, он так и не решился нарушить контракт, не поехал выручать напарницу. Сейчас его предположительно с усердием жриц храма любви мучили совесть с досадой. Что поделать, кто не рискует, тот не пьёт шампанское. И не спит с герцогинями.
Насвистывая песенку из какой-то новомодной оперетты, вампир шёл в сторону дома пурпурного клана. Дома кланов скорее необходимость, нежели символизм: кто-то должен присматривать за сборищем хилых существ, убирать за ними, охранять и кормить. Содержать отдельную прислугу и охрану дорого, потому соклановцы обычно живут вместе. Сюда же обычно приходили люди, желающие в той или иной мере воспользоваться способностями обитателей дома. Не безвозмездно, конечно. Жану это отныне не требовалось.
Особняк встретил его темнотой и прохладой, ведь высокие температуры и солнечный свет противопоказаны вампирам. Управляющий в белой ливрее принял из рук бывшего агента сюртук и широкополую шляпу.
– Рад видеть вас в добром здравии, мсье Жан, – пожилой мужчина почтительно поклонился. – Желаете трапезу, или, может быть, вас интересуют свежие заказы?
– Ни первое, ни второе. Я съезжаю и пришёл за вещами.
– О, как печально. Но вы же попрощаетесь с мастером Людмилой? Она просила передать, что ждет вас в своих покоях, – управляющий почтительно улыбнулся и Жан в который раз был рад, что видит этого лицемера в последний раз.
Мастер Людмила, старейшина пурпурного клана, не отличалась от среднестатистического вампира. Её возраст застыл на четырнадцати годах и последние два столетия она ничего не меняла в своём облике. Маленькая и тонкая, но с кровью в два десятка раз более густой и сильной, чем у простого немёртвого. Поговаривали, что именно она некогда обратила мессира Энтона, и нынешний первый вампир княжества по сей день посещает свою кровную мать с дружескими визитами.
– Приветствую, мастер Людмила, – Жан поклонился.
– Привет, малыш, – девушка улыбнулась, слегка обнажив кончики клыков. – Мне тут доложили, что ты нас покидаешь. Неужели надумал выйти замуж? Променял клан на какую-то сучку?
Жан промолчал. Влюблённый вампир это всё же вампир, а не человек или эльф какой-нибудь. Вампиры не имеют традиции отвечать хамством на хамство, естественный отбор способствовал распространению исключительно вежливых особей.
– Мда, тяжело быть старой и сильной, никто тебе слова поперёк не скажет, – она разочаровано хмыкнула. – А ведь один мой друг недавно рассказал мне презабавную историю о том, как вампир из-за хвостатой шлюшки посмел пререкаться с самим Князем.
– Простите, госпожа Людмила, но с вами я не буду пререкаться. Ни ради шлюхи, ни ради герцогини.
Людмила улыбнулась, разводя руками. Он действительно нисколько не изменился – позволял себе риск, но лишь когда тот был неизбежен, а в остальных случаях являл собой совершенно бесчувственное существо. Сегодня, однако, это станет роковой ошибкой.
– Что ж, тогда, думаю, держать тебя здесь дальше нет никакого резона. Выпьешь на прощание?
Бокал с багровой жидкостью приятно грел ладонь. Пить кровь из кубка – особая роскошь, которую не многие могут себе позволить, во многом из-за специальных и весьма недешёвых кристаллов, подогревающих её, и не дающих свернуться. Жан улыбнулся, впервые с момента нахождения в особняке. Набрав в рот немного жидкости, он сделал небольшой глоточек – кровь была удивительной. Таково изысканного, утончённого вкуса бывший Золотой Капюшон не пробовал ни разу за свою весьма не короткую жизнь, привкус железа здесь почти не ощущался, кровь была густой, слегка сладковатой и буквально излучала силу.
– Девственница? Всегда мечтал, но никогда не пробовал...
– Спасибо. Не знаю, можно ли счесть это за комплимент, но действительно спасибо. Не девственница, уже очень давно.
В казалось бы пустых глазах скользнул испуг. Что-то инородное, точно тисками сжало его голову. Мозг сдавила страшная, непреодолимая сила, кровь в желудках застыла, нервы онемели, перед взором всё поплыло.
Вампира нельзя затупить, раса имеет во многом магическую природу, и именно поэтому внушающие ужас кровопийцы так беспомощны перед колдунами, равно как и перед более сильными сородичами. Хотя ментальной силе последних они способны какое-то время сопротивляться, но если часть врага уже внутри, то рассчитывать не на что.