Слишком поздно
Шрифт:
– Я могу сготовить почти что угодно, согласен?
Киваю, у нее действительно все получается.
– Вот я и подумала, не издать ли сборник своих лучших рецептов?
– Слоун, мысль просто отличная.
Слоун качает головой.
– Это еще не все. – Она приподнимается на локте. – На рынке и так полно книг с рецептами, поэтому надо как-то выделиться. Я хочу, чтобы моя книга получилась особенной. Может, как-нибудь обыграть то, что я обзавелась кулинарными навыками, пока Эйса заставлял меня кухарить? И название должно быть необычным, типа… «Рецепты
Честное слово, не знаю, что думать. Отчасти мне хочется смеяться, ведь Слоун права: мимо книги с таким странным названием не пройдешь, – и вместе с тем мне неловко. Эйса, можно сказать, и раскрыл в ней талант. Этот изверг просто не оставлял Слоун выбора. Я даже вспоминаю, как в первый раз повез ее обедать: она держалась так, будто никогда прежде не бывала в рестике.
– Глупо, да? – говорит Слоун, падая на подушку.
Я качаю головой.
– Нет, Слоун, ни разу не глупо. – Я глажу ее по щекам и разворачиваю лицом к себе. – Название цепляет, люди мимо не пройдут. Мне просто не нравится, что оно… так точно отражает суть. Не будь заголовок правдивым, показался бы забавным. Но это не прикол, ты так здорово готовишь из-за Эйсы, а я этого гада ненавижу.
Слоун выдавливает улыбку.
– Благодаря тебе его больше нет в моей жизни.
– Нет, ты сама изгнала его из своей жизни, – в который раз напоминаю я ей.
Слоун вновь улыбается, хотя с того самого момента, как я пришел, она еще ни разу не улыбнулась искренне. Ее что-то тревожит. Наверное, это стресс – нелегко сутками напролет сидеть взаперти.
– Слоун, все хорошо?
Она не спешит отвечать, наконец кивает. Ясно. Что-то точно не так.
– В чем дело?
– Все хорошо, Люк. Мне надо перемешать суп.
Я успеваю поймать Слоун за руку, но она молчит, встав у изножья кровати. Тогда я, отпустив ее, поднимаюсь сам.
– Слоун, Эйса не выйдет из дома незамеченным. За нашей квартирой тоже присматривают снаружи. Ты в безопасности.
Готовая расплакаться, она мотает головой, давая понять, что причина тревоги не Эйса.
– Дело в брате? В ближайшие выходные мы его навестим. Поедем с сопровождением, для защиты, к тому же у его комнаты выставили охрану. – Убираю ей за ухо выбившуюся прядку волос, напоминая, что я всегда рядом. Слоун ничего не грозит и Стивену тоже.
Она еще ниже опускает голову и обхватывает себя за плечи, как бы складываясь, сжимаясь.
– Мне кажется, что я беременна.
Едва услышав новость, я почувствовал себя предателем. Как будто не смог ее уберечь. Слоун сидела на кровати, понурившись и обливаясь слезами, говоря едва слышным шепотом, а я не знал, какими словами унять ее тревогу. Не врать же, мол, ничего страшного. В последние месяцы Слоун спала только с Эйсой и со мной, но у меня шансов на отцовство значительно меньше.
Сейчас не время переживать из-за того, что под сердцем у Слоун частичка этого человека. Связь, которой не оборвать. Тяготы
Я медленно вдыхаю, глядя на тест. Он не показывает полоски, а сразу выдает надпись «беременна» или «не беременна». В аптеку я отправился без промедлений, не хотел, чтобы Слоун терялась в догадках. Лучше пусть скорее решит, как быть дальше.
Сейчас я жду, ероша на себе волосы и ходя из угла в угол по небольшой ванной. И когда звонит таймер на телефоне, отворачиваюсь в сторону.
Выдыхаю, успокаивая нервы, оборачиваюсь и вижу слово «беременна». Сжимаю кулак, готовый ударить в стену, в дверь, разнести что-нибудь. Но вместо этого пронзаю рукой воздух и ругаюсь вполголоса, зная: мне сейчас предстоит выйти и разбить сердце любимой.
Не знаю, хватит ли духу.
Может, потянуть еще пару минут? Успокоить нервы, дать волне ярости схлынуть? Нет, Слоун ждет. Напугана, места себе не находит. Боится сильней моего.
Однако когда я открываю дверь, то не застаю ее в спальне. Выхожу в гостиную и вижу: Слоун на кухне помешивает суп на плите. Суп кипит уже больше часа, а значит, она сама тянет время. Она не оборачивается, даже когда я вхожу в кухню.
Нет, не могу… Я трижды раскрываю рот, но слова не идут на язык. Твою мать! Я хватаю себя за шею, долго смотрю на Слоун, тщетно жду, что она повернется. Слова так и не находятся, и тогда подхожу к ней сзади, обнимаю. Слоун откладывает ложку в сторону и хватается за мои руки. Тихо всхлипывает, вздрогнув всем телом. Своим молчанием я уже все сказал. Остается только крепче обнять ее и поцеловать в голову.
– Я люблю тебя, Слоун, – шепотом говорю я.
Она оборачивается и, уткнувшись лицом мне в грудь, плачет. Закрыв глаза, я продолжаю ее обнимать.
Все должно быть иначе, не так положено девушке узнавать, что она станет мамой. И часть вины за ее печаль я чувствую за собой.
У нас еще будет время поговорить, обсудить варианты, а сейчас я думаю о Слоун. Мне даже представить сложно, как ей тяжело.
– Я ужасно виновата, – говорит она, не поднимая головы.
Я обнимаю ее крепче, зная, что за ней как раз никакой вины нет.
– Почему? В чем ты виновата?
Она поднимает на меня взгляд, мотает головой.
– Лишние заботы на твою голову. Ты и так делаешь все возможное, чтобы нас защитить, а тут я взяла и сделала только хуже. – Она отстраняется, берет чертову ложку и снова начинает помешивать суп. – Ты не заслужил это бремя, – говорит. – Не обязан смотреть, как я вынашиваю ребенка, которому ты, может, даже не отец. Это нечестно. – Убрав ложку в сторону, она промокает глаза салфеткой, потом оборачивается и глядит на меня со стыдом. – Прости. Я могу… – Она сглатывает, не в силах произнести следующие слова: – Я могу завтра позвонить куда надо и договориться насчет… аборта.