Случайные люди

Кузнецова Агния Александровна

Как же приятно, господи ты боже мой.

Но нельзя, нельзя так.

Братия Тихого леса разочарованно загудела, когда я покачала головой, одернула жакет, согнала с лица ухмылку. Сказала:

— Ладно. Теперь серьезно. Вы пойдете с нами, потому что вы нам нужны для одного дела. Ваша полезность для нас этим ограничивается. И она не так велика, чтобы вы наглели, так что не пытайтесь торговаться. Если уговорите своих людей идти с нами и тоже поучаствовать — вам плюс.

Братия Тихого леса выразилась в том смысле, что они тоже в гробу это видали, на

орков ходить. Разбойник с дырой в груди хрипел и отрывал от себя лозы, которые норовили обвить его ноги и руки и заползти в рану.

— Их можно заставить, — сказал Мастер мне на ухо. Я вздрогнула, прошипела: не подкрадывайтесь же вы. Мастер сказал: я и не подкрадывался, и продолжал шепотом на ухо: — Если вам… нам нужны люди, именно эти люди, то зачем вы спрашиваете их мнения? Это ведь преступники.

От его дыхания на мочке и виске волосы на руках у меня встали дыбом. Я сглотнула и ответила вполголоса:

— Если мы утащим их против их воли, то нужно будет постоянно следить, чтобы не пырнули и не сбежали. Их много, нас мало. И нам будет не до того.

— А этот? — я краем глаза видела, как Мастер кивнул нам под ноги.

— Он один. Как-нибудь справимся.

Мастер издал задумчивое «м-м». Я хлопнула его по плечу, повернулась к даме, которая стояла уже у дерева, держа одну ладонь во мху на коре.

— Вы не против?

Дама моя не шевельнулась, вуаль у нее теперь была совсем темная, до самой белой шеи, рта не видно, и голос послышался словно бы отовсюду, как под водою:

— В трудные для Викеррана минуты его защищал всякий, кто мог держать оружие. Благородный и рожденный от земли, невинный и запятнавший себя.

Я придала лицу сложное выражение и кивнула. Это все, конечно, очень клево, но я, вообще-то, про то, кто будет выдавать Марху Мэлору звездюлей, если что.

Вслед старшему брату полетела брань, свист и улюлюканье. Марх Мэлор оборачивался, дергался было назад, но дама делала жест, водяной хлыст бил бывшего пехотного капитана пониже спины, подгоняя, и Марх Мэлор только сдавленно ругался. Нож у него отобрал Мастер, а Лес опутал руки жгутом травы.

Лес теперь знал, что делать, без всяких просьб. Меня каждый раз мороз по хребту драл, и казалось, что в голове кто-то шебуршит, перекладывает мысли с места на место.

— А что это вы мне, мазель, не говорили, что у вас колдуны в друзьях? — проговорил Марх Мэлор, когда мы остановились на полянке собрать сумки и отвязать коня. Нужно было пошарить по дому и собрать все, что нашли бы полезного, в виде контрибуций, но оружие утащил сэр Эвин в наш первый визит, карты и секстант мы забрали тоже, а остальное разбойники наверняка сожрали или разломали за все эти годы. Чернильница вон только была цела. Здоровая дурра, подумала я снова. Р-раз противнику в висок — и лежит, как Федор Павлович Карамазов. Но там был пестик…

Я уставилась на Марха Мэлора, старательно подумала: ну и рожа. Ненавижу. Мокрые волосы липли к его лбу, а босую ногу он уже где-то успел испачкать и изодрать. Я потянула коня за поводья, и мы пошли.

— Зря не говорили, —

продолжил Марх Мэлор, обернувшись. Его выпихнули вперед, чтобы приглядывать, чтобы не выкинул ничего. Он то и дело оборачивался на меня, глядел, словно видел впервые, а потом спотыкался и ругал на чем свет стоит лезущие под ноги корни. — Я б к вам тогда совсем по-другому.

— О, правда? — протянула я. Поводья скрипнули в кулаке. — И почему бы это?

Марх Мэлор поглядел сначала на даму, которая плыла над травой, юбки ее едва-едва шевелились, потом на Мастера, который на ходу подбрасывал и ловил отобранный у бывшего пехотного капитана нож.

— Когда колдуны в друзьях — это совсем другое дело, — сказал Марх Мэлор рассудительно.

Конечно, подумала я. В ладонь стрельнуло, я вздрогнула, разжала руку, потрясла, снова поймала поводья. Это сразу другое отношение — когда у молодой женщины есть друзья, которые могут утопить, сжечь, вывернуть наизнанку. Всем плевать, что говорит молодая женщина, никто ее не слышит, пока рядом с нею не торчит мордастый рыцарь. Как тот купец. Ему было бы плевать, его ребята догнали б меня потом на дороге и отняли бы серьги, и всех бесед.

Я сжала зубы, выдохнула. Да и пошел ты туда же, куда тебя посылали младшие братцы. И все вы пошли. Кому плевать на молодых женщин, если только они не королевы с послушными военными подразделениями.

Лес вел нас — он знал, куда, и спорить с ним я не могла. Выведет… наверное. Кто его знает, что у него на уме. И есть ли у него ум в полном смысле. И что мы вообще наделали… Ладно, сказала я себе. Я хочу домой, и перед этим я хочу сделать правильное, чтобы больше никаких вопросов у меня к себе не было. Я все сделала нормально, а что я еще могла? Мастер вон тоже довольный… Я снова покосилась на него. Он куда-то дел нож, и теперь шел рядом с плывущей дамой, тоже цеплялся за спрятанные в буйной (и подозрительно шевелящейся) траве корни, но не ругался, как Марх Мэлор, а только громко сопел. Тощий совсем.

Красивый.

Я моргнула и уставилась вперед. Лес вел, подбрасывал под ноги тропки, а потом снова уводил в чащу. То и дело становилось темно от сплетенных над головой веток, и то и дело воздух резко становился другой, с другими запахами.

Марх Мэлор встал, как вкопанный. Я остановилась тоже, придержала коня.

— В чем дело? Шагайте-шагайте, — буркнула я. — Или вам помочь?

Марх Мэлор стоял. Я потянула коня, взяла немного по дуге, чтобы разбойник, если что, не мог дотянуться.

Марх Мэлор лизал нижнюю губу, словно выковыривал языком грязь из трещины, потом потер рот и подбородок. Качнулся вперед, сделал полшага, отшатнулся, попятился.

— Смотрите-ка, — сказал Мастер от дерева впереди. Я с трудом оторвалась от приятного зрелища бледнеющего до серости Марха Мэлора. Мастер двумя пальцами поднимал с земли у корней кость. Потом отбросил ее, пошарил в траве, подобрал веточку, поддел ею что-то, поднял из травы череп. Покачал, держа концом веточки за глазницу.

— Красота, — одобрила я. — Человеческий?