Смерть во имя Империи

Чудинов Халег

При первых же словах Цесаревича перед ним, как черт из табакерки, выскочило новое лицо:

— Конечно, Ваше Императорское Высочество! К счастью, нас заранее оповестили о вашем прибытии, и мы успели подготовиться! Разрешите представиться, Адгур Маратович, управляющий данным театром. Прошу, следуйте за мной, Ваше Императорское Высочество.

— Идемте, ваше сиятельство. Придется поблуждать по техническим коридорам, — извиняющимся тоном сказал Огнеслав. — У меня нет желания мешать своим внезапным появлением выступлению. Попробуем появиться

тихо и незаметно.

Управляющий, по всей видимости, относящийся к абнауаю, лесным людям, имел две пары рук, был покрыт жесткой колючей зеленоватой шерстью, глаза его были красные, словно налитые кровью, а улыбка — полна острейших зубов. В целом вполне соответствующий театрал для Нескучного сада.

Адгур быстро и без лишних разговоров провел Цесаревича к отдельной ложе. Уже через пять минут ничем не примечательная каменная стена с тихим шелестом сдвинулась в сторону, яркий свет солнца резанул глаза, придя на смену полумраку технического коридора. Проход открылся как раз за коротким рядом мягких кресел, установленных в небольшой, укрытой тентом отдельной ложе. Все места в ней были свободны, за исключением одного.

Собун вантхэджа моментально среагировала на звук за спиной, плавно повернувшись лицом к новоприбывшим. Огнеслав даже успел заметить мелькнувшую на ее лице улыбку до того, как кремовый веер с красными маками не оставил на виду лишь загадочно мерцающие бордовым огнем очи. Они, необычно большие для жителей Корё, выдавали в ней примесь крови западных народов.

— Огнеслав, сколько лет, сколько зим! — лукаво пропела Собун, даже не потрудившись встать. Говорила по-русски она превосходно, благодаря ментальной магии она могла в совершенстве изучить любой язык. — Ты ведь не против отбросить некоторые формальности?

Принцесса династии Кхэль была юной девушкой с длинными черными волосами, гладкие локоны которых ниспадали вниз, и сдерживала их лишь тонкая паутинка, искусно сплетенная из нитей золота и украшенная драгоценными камнями. Носила она традиционный наряд для своего государства — блузку алого цвета с позолоченным поясом и пышную багряную юбку до пола, украшенную золотыми сливовыми цветами. Поверх было накинуто белое пхо, скрывающее даже юбку, своеобразное длиннополое пальто с широкими рукавами, которые, как и ворот, были украшены красным узором. Похоже, несмотря на летнюю жару, она не испытывала дискомфорт, одевшись красиво, но излишне тепло — как всегда, спасает магия. Как, в общем-то, и Цесаревича, облаченного в парадную форму.

— Все нормально, — с улыбкой ответил Цесаревич, присаживаясь на свободное кресло и пригласив сделать то же самое Анариэль. — Знакомься: Анариэль, княжна буквально сегодня присоединившегося к Империи народа эльфов. Так сложились обстоятельства, что сейчас я помогаю ей адаптироваться в имперском обществе. Анариэль, это Кхэль Собун вантхэджа, Алый Феникс, дочь Императора Корё, нашего доброго друга и союзника.

— Да осияет Вас благодать Порядка, Ваше Императорское Высочество, — доброжелательно поздоровалась

Анариэль.

— Рада знакомству… — чуть сузив глаза, сказала Собун, не отстранив от лица веер.

— Она старше тебя более чем на пятьсот лет, Собун, — с легким упреком заметил Огнеслав.

— … ваше сиятельство, — словно так и собиралась, закончила приветствие принцесса и обозначила неглубокий поклон.

— В обществе Корё сильно традиционное уважение старших, — пояснил Огнеслав. — Даже багрянородные персоны выказывают чуть больше уважения к собеседнику, если он на несколько сотен лет старше них.

Веер, прикрывающий лицо принцессы, жалобно скрипнул в тонкой девичьей ладони, но остался на месте.

— Сколько же вам лет, Собун вантхэджа? — без скрытого умысла, просто с целью поддержать разговор, спросила Анариэль.

— Тридцать восемь, ваше сиятельство.

— По факту двадцать пять. В Корё традиционно принято добавлять к реальному возрасту еще от двух до двадцати лет в зависимости от видовой принадлежности, — невозмутимо добавил Огнеслав.

— Хва-тит! — по слогам и с чувством безграничного возмущения сказала Собун.

Веер, украшенный маками, чувствительно ударил по губам Цесаревича, открыв красивое лицо с правильными чертами принцессы. Вантхэджа даже закусила нижнюю губу от рвущегося наружу возмущения, острые звериные клыки опасно впились в нежную кожу, грозя пронзить ее. Однако Огнеслав лишь со смехом отстранил от лица веер и примирительно произнес:

— Суть от обертки не меняется, ты все та же юная бунтарка.

Яростное выражение тут же сошло с лица Собун, сменившись на простое легкое недовольство.

— ВА… ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО-О-О!!! — внезапно раздался на весь театр звонкий голос, отвлекая собеседников от разговора.

Едва заметно вздрогнув от неожиданности, Анариэль обратила свой взор на сцену, откуда на нее смотрела полная восхищения и обожания белокурая солистка альвийского рода. Хотя, на самом деле, ее вниманием, конечно же, полностью завладел Огнеслав. По рядам зрителей пробежала волна недоуменных возгласов, медленно стихла музыка.

Цесаревич невозмутимо поднял руки в приветствии и жестами показал, мол, продолжайте, не обращайте внимания.

— О, прошу прощения за мою несдержанность, — даже из отдельной ложи было видно, как заалели щеки певицы. — Но это большая честь, видеть вас здесь на нашем выступлении! Для вас мы исполним новую песню из нашего будущего альбома. Это будет первое публичное выступление с данной композицией! Песня называется… Пламя!!!

Аудитория взорвалась ликующими криками и одобрительными возгласами.

— А для меня даже самой старой песни не исполнили, — с наигранным возмущением заметила Собун, пряча улыбку за веером. — Какая досада… Принцессой не той станы я родилась. К сожалению, в нашем государстве преобладает другой стиль музыки. Я бы даже сказала, совершенно иная концепция представлений. С предпринимательской направленностью.